Все было слишком странно.
Чересчур странно!
Темный, да кого там режут?!
Прибавил шаг, уже понимая, что так пронзительно кричать может лишь Микаэль (других тяжелораненых в лазарете попросту не было), стремительно преодолел последние метры, практически пробежал по коридору, но замер в дверях операционной, где мастер Эстефан зашивал в голос ревущего Микаэля, пристегнутого к столу фиксирующими ремнями.
Не понял.
Заморозку зачем снял? И почему без анестезии?
Скинув куртку, Азарин без сомнений прошел в помещение, придирчивым взглядом осмотрел рану, отметил, что снятие заморозки действительно было суровой необходимостью (иначе нельзя было зашить аккуратно и вернуть руке подвижность — слишком сильно разошлись мышцы), и только после этого посмотрел на Микаэля, моментально встретив его полный боли и искренней ненависти взгляд.
Ненависти? Что-то новенькое.
Сам от себя не ожидая, он положил ладонь на бледную грудь парня и попытался приободрить.
— Потерпи, это необходимо, иначе не зашить. Как только целитель закончит операцию, я снова тебя заморожу с полным обезболиванием.
— Милорд, вы бы не мешали. — Эстефан, принятый на место предыдущего целителя, который оказался одним из следователей и уехал вместе с остальными, недовольно качнул головой, не прекращая «чинить» рыдающего и трясущегося пациента. — Мальчику и так непросто.
То есть когда рядом он, Азарин, мальчику еще хуже?
Отказываясь подчиняться тихому ворчанию Эстефана, Азарин снова поймал взгляд парня и в очередной раз отметил, что у него необычайно красивый цвет глаз. Очень редкий, насыщенно-медовый. И ресницы… Как у девушки. И кожа нежная…
Пальцы против воли слегка погладили бледную кожу груди, а затем откровенно нехотя Азарин убрал руку и сделал сначала один шаг назад, а затем второй.
И третий.
Только у стены его прекратило преследовать навязчивое желание снова вдохнуть тот терпкий запах крови, который буквально окутал Микаэля.
Запах, который преследовал его уже две недели, а сейчас из-за ранения стал еще острее и насыщеннее.
Бред какой-то…
Мотнув головой, Азарин запрокинул голову назад, зажмурился и тут же поморщился, когда Микаэль снова взвыл. Как девчонка.
— Эстефан, да дайте уже парню обезболивающего!
— Дал. Не мешайте. На него очень слабо действует стандартное обезболивание. — Дроу нервно огрызнулся, не прекращая зашивать. — На парне какая-то заковыристая родовая защита, я не могу ее обойти.
— У-у-у!
— Да вырубите вы его! — Не выдержав, когда пациент взвыл вновь, Азарин вернулся к операционному столу и немного нервно нажал на сонную артерию, отправляя Микаэля в принудительный обморок. — Почему сразу этого не сделать?! Надо было над мальчишкой так издеваться?
