Два слова остались неизменными - «аппетит» и «приходит». Все же остальное уже изменено, подчиняясь законам русского языка. И при этом глагольная форма заменена существительным. Вот это обстоятельство является существенным, а иногда даже решающим. При переводе одни формы переходят в другие. Одни части речи переходят в другие части речи. И если вспомнить наши обозначения: 1 — существительное; 2 — прилагательное; 3 — глагол; 4 — наречие, то следует заметить, что при переводе возможны переходы среди этих четырех частей в любую. Таким образом:
4 может переходить в 1 или 2 или 3.
Дадим несколько примеров таких переходов. Читатель может сам определить в этих примерах, какой из переходов имеет место.
Одним словом. Unuvorte.
Приводить в недоумение. Perpleksi.
Синеватая хрустящая салфетка. Bluatra ĝiskrepite amelita buŝtuko.
С утра падал снег. Dematene neĝis.
Дать радио о помощи. Radii pri helpo.
Сидел нахохлившись. Sidis kvazaŭ subpluva birdo.
Переливался прохладным блеском. Perlis freŝabrile.
Плескал о гранитные берега. Plaŭde surfis kontraŭ granitaj bordoj.
Как ребёнок шаловливо дул в лицо тепловатый ветер. Petolainfane blovis en vizaĝon tepida vento.
Еле видны неясные звезды. Apenaŭ videblas neklaraj steloj.
Мягкая неслышная от глубокой пыли дорога. Milda sensona profundpolva kampa vojo.
Она отодвигает его локтем. Ŝi forkubutas lin.
Заплёванная лестница пахла мышами, кошками, керосином и стиркой. Malpura pro sputoj kaj rubo ŝtuparo disflarigis odorojn de musoj, katoj, petrolo kaj sapa vaporo de tolaĵlavejo.
Ими расцвечивали в жарптичьи сполохи воздушные шелка своих шалей ферганские узбечки и мохнатые узорочья текинских ковров сухогубые туркменские жены. Per ili ferganaj uzbekinoj buntigis gazajn silkojn de siaj ŝaloj en fajrobirde flagrantajn pitoreskojn, kaj seklipaj turkmenaj edzinoj kolorigis vilajn arabeskojn de tekinaj tapiŝoj.
Жёлтым кругом мокрел вокруг огня песок. Malhele rondis malseka sablo ĉirkaŭ la fajro.
Хлестал мокрыми отрепьями разорванный парус. Skurĝe frapadis velo per malsekaj baskoj de ŝiraĵoj.
Несколько раз пытался говорить, но мешала щёлкающая ознобом челюсть. Kelkfoje li faris ekforton paroli, sed malhelpis la klake tremanta pro febro makzelo.
С той поры, с того времени пошли у них разговоры почитай целый день, во зелёном саду, на гуляньях, во темных лесах на катаньях, и во всех палатах высоких.
