Прикинул Коляда – сотни три степняков. Это уже серьезно. Предупредить рязанцев надо, благо застава порубежная недалеко. Летом-то, почитай, у каждого брода стоят, а зимой числом поменее на шляхах накатанных.
Заставу обнаружил верст через десять, пролетел мимо, опустился на дорогу в пустынном месте, обернулся из филина в прежнее обличье, к заставе направился. Приметили его, дружинник с коротким копьем-сулицей на дороге встал.
– День добрый, молодец! – поприветствовал его Коляда.
– И тебе исполать, прохожий.
– Татары числом три сотни впереди стоят, из Дикого поля пришли. Две деревни порушили, людей живота лишили. Передал бы ты своему десятнику: в Рязань скакать надо, князя известить.
– Да ну?! Сейчас все десятнику повторишь.
Дружинник на заставную избу побежал. Неуклюже, поскольку под широким тулупчиком броня латная, тяжелая. Как скрылся он, Коляда присел, крутанулся, филином обратился. Его дело – весть грозную передать, а уж дружинники сами решать должны. К князю скакать либо вылазку делать, самим убедиться. Только вылазка дорого обойдется. Не любят себя татары раньше времени обнаруживать. Дружинников стрелами калеными посекут, и вся недолга.
Первуша, пока Коляда отсутствовал, выспался. Чего в чужой избе бока отлеживать? Решил сбегать к деревне. Жилет меховой у двери висит, заместо зипуна будет. И заблудиться невозможно, по следам Коляды пойдет. Что-то долго чудной старик не возвращается. Оделся, опоясался веревкой пеньковой, что обочь двери висела, вышел из избы и попятился. В десяти шагах перед избой, прямо на следах от валенок Коляды, волк сидит. Огромный, серый, глаза зеленцой отливают. Оторопь Первушу взяла. Из избы выйти – зверь набросится. Лучше отступить. Прикрыл дверь, притих, в щелку посмотрел – нет волка. Пропал! И следов от волчьих лап нет, как будто причудилось ему. Но рисковать больше не стал. Разделся, на теплую печь залез. Случайно волк к жилью Коляды вышел или колдун такую охрану поставил? Решил спросить у дядьки, когда вернется. Не зря, наверное, люди про него разное говорят. А там – кто его знает. Лес-то Ведьминым прозывают, стало быть не Коляда главный в нем.
На крыльце ногами застучали, кто-то снег с валенок отряхивал. Первуша дерюжкой прикрылся, сделал вид, что спит. Но приглядывал через щелку.
Вошел Коляда. Усы и борода в инее, брови тоже. Отшельник тулуп снял, потер озябшие руки, к печи приложился.
– Все спать-почивать изволишь? Вставать пора.
Первуша вскочил:
