Тело у девочки худенькое, ребрышки выпирают. Первуша помог волосы промыть – водой сверху поливал. Мылись долго – куда торопиться? До тех пор в бане блаженствовали, пока горячая вода в котле не кончилась.
А в предбаннике в горшочке сыто медовое стоит. Когда только навести сподобилась? По кружке выпили, завернувшись в полотенца. Тела красные, распаренные, кожа чистая, аж скрипит под пальцами, кажется – дышит. Купава Первуше отцовую исподнюю рубаху из сундука достала.
Оделся Первуша, взбодрился. Сейчас бы перекусить, аппетит зверский, да нечего. В избу прошли. Первуша в угол, за лавкой, узелок пристроил, посох поставил.
– Вот что, Купава. На завтра все заботы отставь. На заре собираем туески с медом, сколь в тачку войдет, и на торг.
Кивнула девочка, разморило ее после бани. Подушку Первуше дала, себе под голову подложила. Вздремнули оба. Первуша прошел много да топором намахался, зато удовольствие от бани получил. Казалось – только веки смежил, проснулся, а за оконцами сумрак, солнце садится. Спал бы еще, да шепоток по соседству разбудил. Голову повернул – на коленях в одной исподней рубахе перед образами Купава стоит. Прислушался Первуша, интересно услышать, о чем она Христа просит.
– Спасибо тебе, Боже, что молитвы мои услышал, человека прислал. Сделай так, чтобы остался он. Изнемогаю я. Есть все время хочется, и по хозяйству рук мужских не хватает. А еще страшно одной.
Первуша шевельнулся, сделал вид, что проснулся только что. Купава с колен вскочила, к лавке метнулась, поневу надела.
– Вот что, Купава, есть все равно нечего, лучины жечь – пустое. Давай спать, завтра у нас с тобой трудный день.
– Давай. Дядька, а как тебя звать?
– Не сказал я разве? Первуша именем.
– Спокойной ночи, Первуша.
На хуторе у бортника петуха нет, как и кур. Пропеть-прокукарекать некому, да уже выспались на славу оба к утренней заре. Только-только солнце над горизонтом показалось. Пока Купава сыто наводила, Первуша в тачку из амбара туески сносил. Вот ведь занятная вещь – туесок из бересты, не цельный, а мед не протекает нигде. Такое только хорошим мастерам доступно.
Оба по кружке сыта опростали. Хоть как-то подкрепились, все лучше, чем простую воду пить.
От хутора к деревне едва заметная тропинка ведет, уже травой поросла, видно, не хожена давно. Тачка тяжелая, за корни деревьев цепляется. Первуша осторожничал – не перевернуть бы. Большая часть пути по лесу шла. Уже потом на луг вышли, а избы вдали видны.
