Захожу в бухгалтерию, она на первом этаже. Мне бухгалтеры что-то рассказывают, вдруг девичий крик: «Попугайчик, попугайчик наш пришёл!»
Все, извинившись, правда, бросаются прочь от меня, к своим столам, достают пакетики, в пакетиках всякая вкусность. Я в полном обалдении смотрю на происходящее. А бухгалтерские девушки открывают окно и через решётку начинают метать на улицу куски пирожных.
У меня сердце в первый раз тревожно ёкнуло.
Распихиваю, протискиваюсь меж линкоров бухгалтерских к окну, а под окном красавица наша выкобенивается, хромает с такой, знаете, неистовостью, крыло подволакивает, головой крутит, шкандыбает причудливо. Кабуки как оно есть, драматическая пантомима и выразительная экспрессия. Попугайчик наш пришёл!
Разговоры в перерыве собрания. Раньше водой друг друга окатывали холодной, чтобы в чувства вернуться, глотали пилюли какие-то, выли тихонько, пока я, взрыкивая, вылизывал их кровь под своими когтями. Раньше тряслись и несли околесицу. А тут, гляжу, лица умильные у всех, улыбаются, как счастливые родители, обсуждают, что Маша (попугайчик наш) от кошки отбилась, но надо что-то придумать, чтобы кошки нашу Машу больше не обижали, давайте её в пристрой перенесём, мужчины, вы сможете Машу аккуратно поймать и перенести с ящичком её к нам в пристрой, Сергей, ты как? я, Михаил, согласен!
Вчера секретарь мой принесла Маше замоченный овёс. Замоченный! Сама пошла, купила… Нет, не так. Вместо расколбаса и движухи под ритмическую порочную музыку, вместо экспресс-знакомств с зажиточными соседями по барной стойке моя прекрасная секретарь пошла в магазин, купила овёс, принесла овёс к себе домой, замочила его, потом замоченный овёс сложила в баночку, закрутила на баночке крышку, положила баночку в сумку, принесла всё это волшебство на работу, а теперь отпрашивается у меня. Можно, Д.А., я выйду на некоторое время, покормлю Марию, посидите пока тут, я, наверное, быстро…
Не поверил, заревновал даже немного. Кинулся к окну и, плюща нос о тонированное стекло, стал напряжённо зырить, не сведут ли ловкие хачи-трюкачи моего секретаря, не хитрит ли она со мной, таким беспомощно доверчивым?
Нет! Не хитрит! Кормит, глядь, Марию замоченным овсом! Я кофе могу ждать неограниченное время, документы могут складироваться и падать со стола на пол от груза прошедших лет, я понимаю, я сам был молод. Но, блин, замоченный овёс для Марии меня подкосил.
Я стал волноваться. Я почувствовал в Марии (бывшем нашем попугайчике) опасного конкурента.
