Пролетая над орочьими степями | страница 76
О том, что за это эльф не получит ни единой медной монетки, он говорить не стал. Эльф выполнял приказ старейшин Золотого Леса - найти и обезвредить угрозу их репутации. Филлара решено было отправить к жене Таринеля. Будет ей подруга после стольких лет одиночного существования. Филлары друг друга хорошо понимают, вот пусть и беседуют о своем, о женском. Обращаться с Витторией приказали бережно, но вовсе не из-за человеколюбия, просто эльфы проверять не хотели, не превратится ли она назад в девушку после смерти. У эльфийских магов не было единого мнения по этому поводу, а риск - совсем не в характере Золотого Леса. Деву следовало найти и изолировать, а если убивать - то без свидетелей или с ними вместе. Но перспективный дипломат или, что еще хуже, молодой дракон не те свидетели, от которых можно незаметно избавиться. Значит, следовало действовать законными методами. Был хозяин филлара - инор Павоне, которому его продал эльф Таринель, который в состоянии засвидетельствовать, что филлар лорда Санторо - тот самый филлар инора Павоне, что пропал. Паренте ехать пришлось тоже, хотя он всячески пытался увильнуть от этой почетной обязанности. Но эльф, встреченный ими по дороге от Таринеля, не только вернул парочку назад, но и тоном, не допускающим никаких возражений, потребовал от них полного содействия эльфийскому сообществу, репутация которого вследствие их преступных действий оказалась под угрозой.
На взгляд Паренте, в уроне своей репутации больше всего постарались эльфы, а он лишь купил пару снадобий, точного действия которых и сам не знал. Какой с него спрос? Он просто хотел, чтобы его любили, и все. Разве это преступление? Но его патетическая речь не произвела ни малейшего впечатления на эльфийского старейшину.
- Все допущенные ошибки должны быть исправлены, - холодно сказал он. - Вы были орудиями, побудете ими и теперь. Пока мы вас лишь просим, но не забывайте, что у нас есть и более мощные средства убеждения. К сожалению, после их использования мы не можем дать гарантии в сохранении целостности вашей личности. Но мы всегда готовы провести эксперимент.
Паренте хмуро на него посмотрел и сказал, что исключительно из уважения к Золотому Лесу он согласен выполнить их поручение за ту плату, что была оговорена. Как не была оговорена? Как, они и в своих интересах действуют, а не только в эльфийских? Паренте пытался объяснить, что у него никаких своих интересов теперь и нет - невесту ему никто не вернет, за филлара никто не заплатит, да и возврат средств, которые он потратил на ухаживание за Витторией, под большим вопросом. Почему же он должен отвечать за чужие ошибки? Если бы ему хотя бы заплатили за помощь эльфийскому анклаву, то не так обидно было бы. Он с надеждой посмотрел на эльфа, но тот так высокомерно улыбнулся, что Паренте понял - ничего он с этого не поимеет, кроме сохранения собственного разума. Да и это под вопросом. Если эльфы решат, что польза от них много меньше, чем опасность от того, что они с Павоне могут проговориться, то их никакие гуманистические моменты не остановят. Если человек мертв - допросить его невозможно, это даже длинноухие понимают. То есть чисто теоретически возможно, но это уже зависит от способа убиения... А это Паренте вполне понимал, даже несмотря на то, что знакомство его с магией и магами было совсем поверхностным. Сотрудничество с Павоне, вначале казавшееся таким удачным, теперь вылезло во всей своей неприглядности. Но спрыгнуть с мчащегося дилижанса уже никакой возможности не было. Так что сидел он сейчас рядом с Павоне, хмуро слушал его препирательства с управляющим и страдал. Теперь страдания выходили у него просто великолепно, потому что были естественными. Инор Корсини даже предложил успокоительного налить пару бокалов, хотя раньше позволял себе несколько неодобрительные взгляды.