— То бишь… — на минуту задумался Ильин, — тысяча шестьсот девяносто восьмой год.
— Справедливо глаголешь — от воплощения бога-слова год верно назвал. Но тако латины и люторы ереселюбивые лета исчисляют…
— Позвольте, драгоценнейший… как вас звать-величать, — начал Ильин.
— А Ивашкой Онисимовым сыном кличут, из посадских я…
— Какого ж такого посада? — подал голос Овцын. — Где тут у нас посады?
— С Сумского посада, с Беломорья, милостивцы, от отцов Соловецких пробирахомся, — смиренно сказал бородач.
— Следовательно, Иван Анисимович? — нетерпеливо осведомился Ильин.
— Да бог с тобой, — даже в темноте было понятно, с каким выражением на лице говорил Ивашка. — Нешто мы боярского роду али бо от купецтва происходим…
— Ну-ну, — попечительным тоном произнес Ильин. — Что ж мы тут, происхождением козырять станем?
— А вы, простите за любопытство, из какого сословия будете, Виктор Михалыч? — вмешался Овцын.
— Служащий, — отрезал Ильин.
— О! — с одобрением отозвался франт, — И по какой части?
— По филологической.
— Весьма почтенное поприще, — задумчиво-уважительно пробормотал Овцын и умолк, явно не желая показывать свою неосведомленность.
— Вернемся, однако, к нашим баранам, — продолжал Ильин.
— Каким баранам? — недоуменно вопросили в один голос остальные обитатели подземелья.
— Фу, черт, — смутился Ильин. — Поговорка такая…
— Ты, баринок, язык-то сдержи, — неожиданно взъярился Ивашка. — Пошто нечистого призываешь?! Тьфу, тьфу, тьфу, с нами крестная сила.
— Ну… — Ильин утер испарину со лба. — Морока с вами. Каждое слово наперед обдумывай.
— А как же, — смягчился Ивашка. — Слово-то, оно, знашь, силища… Вначале бе слово и слово бе бог…
— Да знаю-знаю, — взмолился Ильин. — Давайте же ближе к делу… Я хочу вас успокоить — никто из нас не сошел с ума. Все вы назвали, по всей видимости, верные даты. Я, кстати, тоже еще полчаса назад полагал, что сегодня 20 июня 1983 года.
— От воплощения бога-слова? — подозрительно начал Ивашка. — Люторствуешь, ереседей!..
— Да нет, не люторствую. Я, прошу прощения, атеист.
— Атеист?! — радостно взвизгнула девушка. — О как это мило. Я тоже отрицаю всю эту поповщину…
— Вы — афеистка? — изумился Овцын. — Это, знаете ли, барышне совсем не к лицу… Нет, вы разыгрываете нас. Афеизм — это забава мужчин, да и то молодых…
Он радостно хохотнул, будто бы вспомнив что-то.
— Господа! — раздраженно заявил Ильин. — Дайте же наконец до сути добраться. Оставим эмоции на потом.
Ивашка протестующе завозился на соломе, но смолчал.
