- Ты как-то очень прозорливо написал о несоответствии уровней развития разных цивилизаций, - осторожно заметила Дар.
Алешин стал целовать ее щеки, шею, ложбинку, которая уходила к холмикам груди.
- Это не страшно, мой найденыш, - прошептал он. По его лицу бродила улыбка, которую Дар не поняла бы, проживи она на Земле еще тысячу лет. То ли униженная, то ли глумливая, то ли и вовсе сатанинская. - Несовпадения преодолеваются. Да, да, все несоответствия и несовпадения преодолеваются... терпением и жертвенностью.
Алешин засмеялся, с хитрецой захмелевшего человека погрозил Дар пальцем.
- На то вы и старшие... А мы что? Мы - дети. Вот и нянчитесь с нами. Нас такой расклад вполне устраивает.
Он будил Дар поцелуями, шептал ей бессвязные и в общем-то глупые слова, в которые вдруг, как и тогда, осенью, вплелись просящие интонации: "ты только будь со мной", "только не исчезай, фея моя", будто Алешин в глубине души всегда верил в звездное происхождение жены, но притворялся, а сегодня его ужаснула мысль о случайности и непрочности его счастья, заставила бормотать повинные слова и неистово искать близости, будто в ней, и только в ней - в кратком слиянии, восторге тел - была гарантия их отношений, обещание, что все останется, как и прежде.
Успокоенный, почти засыпающий Алешин, после полуночи уткнулся головой под мышку Дар, попросил:
- Расскажи, как там, на звездах.
И вновь на его губах сложилась во тьме непонятная улыбка.
Монография разрасталась.
Алешин днями не выходил из дому, заполняя страницы стремительным четким почерком. Раз зашел Овчаренко: без традиционного подарка, зато с полным дипломатом литературы и каких-то расчетов, которые затребовал шеф.
- Вот эту главку я прочту им в Болгарии, - многозначительно сказал Геннадий Матвеевич аспиранту и, повертев перед его носом бумажной трубкой, с хитрой улыбкой спрятал ее за спину. Слово "им" в устах профессора прозвучало даже грозно, словно речь шла не о выступлении на международном симпозиуме, а о решающей битве умов, в которой он непременно хотел победить.
В эти дни Алешин как бы забыл о существовании Дар. Механически съедал обеды, как должное воспринял умение жены печатать на машинке и тут же засадил ее за работу.
- Я ради тебя научилась, - похвасталась Дар, когда принесла мужу первую кипу перепечатанных страниц. - Всего за полдня научилась.
Алешин рассеянно улыбнулся.
- Раз ты фея, то должна и все уметь, - сказал он, целуя Дар в шею. Скажи спасибо, что я даю расчеты знакомому программисту и не использую тебя вместо компьютера. Ведь ты смогла бы?
