В следующее мгновение ребята уже сломя голову бежали под вспышками молний. Словно подгоняя их, грохотал гром, и так долго собиравшийся дождь хлынул наконец в полную силу, сбивая с сосен сухие ветки и наполняя воздух водяной пылью.
За деревьями замелькали огни Грачевки, и ребята остановились, переводя дух. Бежать дальше расхотелось. Пашка, съежившись, разглядывал побелевшие под дождем носки кедов. Тихон, опершись о ствол сосны, тяжело дышал.
— А чего это ты рванул? — спросил Пашка.
Это было очень похоже на него. Если кто и «рванул», так только не Пашка.
— Отстать боялся, — буркнул Тихон и вытер мокрым рукавом мокрое лицо.
— Что это было, а?.. Чуть не разорвали. Как же это все сразу сделать? Уж хоть бы по очереди…
— Что-о? — удивился Тихон. — Что ты говоришь?
— Я говорю… — Пашка нерешительно начал и замолчал, сощурив глаза. — Не-е… ты сперва. Ты тоже не можешь все сделать?
— Я ответить не могу. Интересно выходит… Меня, значит, спрашивают, а тебе предлагают?
— А о чем тебя спрашивали?
Тихон вдруг понял, что он не может ответить на этот вопрос.
— Как-то сразу обо всем. Зачем, мол, все? Я, мол, зачем? Живу, нет… даже не живу, а больше как-то… Зачем, мол, я есть?
— Ты смотри… — Пашка задрал лицо к небу. — А мне говорят: разбери, давай, все.
— Что все?
— Ну, все… Понимаешь, что есть… А потом собери…
— Да… — подвел итоги Тихон, — поговорили…
Он посмотрел на свои джинсы. На левой штанине висел здоровенный клок.
«Где умудрился только? — подумал Тихон. — Видно, когда через кусты продирался».
Некоторое время они молчали, потом Тихон заправил выбившуюся рубаху под пояс и решительно сказал:
— Пошли!
— Куда? — напугался Павел, выдав себя. Он очень боялся, что Тихон не решится больше вернуться к странному аппарату.
— Не домой же… Вилы. Понимаешь, вилы мы забыли, — сказал Тихон и зашагал к лесу, скользя по размокшей тропе.
Обойдя купол стороной, они побрели по густой траве и вскоре нашли вилы там, где им и следовало лежать. Можно было возвращаться, но ноги сами собой подвели ребят к загадочному аппарату.
Павел осторожно обошел купол и остановился, глядя на сияющий за прозрачной завесой бело-голубой шар. В неярком свете, исходившем от «глобуса», было видно, как от мокрой рубахи Тихона поднимался пар. Вспыхнула молния, озарив низкие облака, заливая голубым сиянием лес. В навалившейся черноте ночи заворчал гром. Утихший было дождь с новой силой обрушился на землю.
— Воду не пропускает! — крикнул Пашка и показал на струи воды, стекавшие по куполу.
