— Спасибо вам, господин офицер! Мне сейчас станет лучше.
Я оглянулся. На меня смотрели затуманенным взглядом огромные черные глаза, опушенные длинными ресницами.
— Разрешите, я провожу вас? — спросил я.
Женщина бросила на меня удивленный взгляд, и я понял, что она поражена моей просьбой — ведь среди наших офицеров было принято считать туземцев людьми второго сорта, почти обезьянами.
Она шла с трудом, и я поддерживал ее за хрупкую, тонкую талию, ощущая, как лихорадочная дрожь сотрясает ее тело. По дороге к дому она короткими, отрывистыми фразами рассказала о себе.
Ее звали Фати. Она вдова, муж ее четыре года назад был убит пьяным солдатом базы. Работает посудомойкой в одном из местных ресторанчиков. В этот вечер она, как обычно, после работы спешила домой к дочери, когда на нее напали подвыпившие парни в военной форме.
Маленький домик прятался в тени пальм и большелистных бананов. В нем светился слабенький огонь масляной коптилки.
Женщина шла с трудом, обвисая на моей руке, маленькая и беззащитная. В дверях к ней бросилась крошечная девчурка:
— Мама! Я так ждала тебя! Я так хочу кушать! — проговорила она на туземном наречии, которое я уже понимал.
Женщина без сил опустилась на низкое ложе. Я окинул взглядом единственную комнатку домика — низенький столик, несколько циновок, матрацы и подушки, убогая посуда.
— Крошка моя, Нази! — не то проговорила, не то простонала женщина. — Мне нечем тебя накормить. — И пояснила, вскинув на меня огромные печальные глаза: — Я несла еду, но насильники выбили ее у меня из рук.
Я вспомнил о двух плитках шоколада, которые я купил для себя в ресторанчике, и предложил их девчушке.
— На. Поешь. Это очень вкусно.
Девочка сверлила меня недобрым взглядом и покачивала головой.
— Нет! У белых дьяволов нельзя ничего брать.
Она взяла шоколад только из рук матери.
Это прозвище — «белый дьявол», эти детские глазенки, переполненные страхом и ненавистью, снились мне всю эту ночь. И тогда я впервые подумал и понял, почему мы для местных жителей только ненавистные «белые дьяволы». Ведь мы заняли их землю, ведем себя на ней как хозяева, наводим свои порядки, нарушаем их обычаи и жизненный уклад. А что мы даем этим людям взамен? Разговоры о том, что мы защищаем их? От кого защищаем, если никто не собирается нападать на эту бедную, выжженную солнцем землю…
На следующий день я был дежурным по базе. А через день вечером я, накупив в гарнизонном магазине печенья, различных продуктов, конфет, постучал в двери маленького домика на окраине городка.
