Китаец осторожно пробрался за скалами к воде и увидел рыбу, которая сушилась на высоких вешалах. Тут же валялась убитая акула и в широкой луже, отгороженной от моря камнями, через которое сердито хлестал океан, метались страшные скаты, с плавниками похожими на крылья.
Ван-Чанг знал, что этими крыльями пятнистый скат прикрывает свою добычу, чтобы никто не видел мучительной смерти от её ударов.
Пришельцы, овладели не только землею, но и морем.
Злоба и страх овладели Ван-Чангом, Дрожащими руками он отвалил два больших камня и выпустил скатов в открытое море; разрезал ножом сети и попробовал сдвинуть одну из лодок, но она оказалась слишком тяжела и поэтому мудрый Ван-Чанг вырезал на её дне отверстие и прикрыл его корой, чтобы течь открылась далеко в море, и белые люди не могли возвратиться на берег. Сделав все, как подобает мудрому, Ван-Чанг сидел ночью высоко в горах, над которыми плыл месяц, и слушал крик ночной птицы. Неожиданно он увидел в зарослях густого кустарника хорошо знакомую круглую голову великого желтого охотника.
— Трус, бродяга!— закричал Ван-Чанг, так что тигр попятился в, темную чащу.— Ты умеешь нападать только на беззащитных и бежишь от русских. Пойди, посмотри, что сделал я своими слабыми руками! Белые люди захватили твое владение, убили мудрого змея И-Фанга и ни разу еще не слышали твоего голоса. Даже подлый волк Ли-Канг смеется над тобой.
Зверь, щуря свои зеленые глаза, молча слушал оскорбления, которыми осыпал его Ван-Чанг и потом зарычал так грозно, что разом смолкло все живое.
Китаец понял, что желтый охотник обдумывает месть, и что скоро наступит время, когда белым людям, занявшим морской берег, придётся бежать от гнева ламзы. Совершив поклонение, какое установлено владыке тайги, Ван-Чанг попросил прощения за свои необдуманные слова.
— Я всегда готов помогать тебе в войне с белыми людьми и буду следить за ними, чтобы приносить великому охотнику все известия, какие ему необходимы.
Тигр не удостоил китайца ответом и бесшумно исчез под деревьями.
Наступило дождливое время. Из моря к горам двинулись процессии синих и белых туманов, Тяжело ползли четырехкрылые и шестикрылые драконы; шли воины со знаменами, которые колебал и рвал восточный ветер; выплывали в небо морские чудовища, которым никто еще не дал имени.
Ван-Чанг курил опиум и по целым дням смотрел на ожившее небо.
Случалось, что колесницы туманов опрокидывались, воины падали, ветер подхватывал знамена, кружил их над зубчатыми вершинами и бросал обратно в море. Вновь синело небо и сверкало солнце, но над великой водой поднималась новая клубящаяся стена и ползла к горам.
