Утро встретило проснувшегося Женьку глубоким синим небом и ярким солнцем. Вокруг не было ни облачка. Погода разительно изменилась. Наскоро умывшись, доктор сбежал вниз. Вскочив в одноколку, ведомую Николаем, Женька помчался к Анфисе.
В доме Агапа все было готово к операции. Столовая освобождена от лишней мебели и тщательно вымыта. Окна сверкали чистотой. Свежесколоченный по наброску стол на козлах занял место под окнами. Импровизированная стойка для капельницы стояла рядом.
Готовить Ваньку к операции начали загодя. Няньки выполнили задание дать ребенку пососать успокаивающего мака, и тот к приходу Женьки спал.
Выгнать всех из операционной не удалось. Тем более, что сам хозяин пожелал присутствовать. Саблину пришлось объяснять каждое свое действие, чтобы никто не вмешивался с требованием немедленно остановиться. Самым скользким моментом было проведение тотальной внутривенной анестезии. Дозировки для взрослых Женька помнил, но как рассчитать ее для восьмимесячного ребенка? Кое-как прикинул на килограмм живого веса и решил вводить очень медленно капельно вместе с физраствором. Ваньку уложили на стол и как мумию обмотали пеленками, чтобы не дай бог не дернулся. В вену удалось попасть с первого раза, что моментально успокоило Женьку. Капельница заработала штатно. Поле обработали спиртом.
Саблин собирался при первичном осмотре воспользоваться методикой Милларда с поворачивающимся треугольным лоскутом. Уж очень хотелось полностью восстановить анатомическое строение верхней губы: фильтр с валиками и линию купидона. Пусть даже останется небольшой поперечный рубец. Теперь Женька решил упростить задачу. «Лучшее — враг хорошего». Линейная пластика куда надежнее в руках неопытного хирурга, тем более, что расщелина позволяет. Решено.
— Приступаем. — Женька удалил тонкую полоску красной каймы по краям расщелины. Теперь предстояло отделить друг от друга кожу, слизистую и мышцу. Хирург прошелся инструментом по всей длине разреза, отслоил мягкие ткани от прилегающего участка верхней челюсти и крыла носа.
— Промокни. — Анфиса вполне уже освоилась. Ее действия стали осмысленными и уверенными, тем более, что она вполне представляла то, какие от нее требуются действия в каждый момент времени.
— Продолжаем. — На мышцу был наложен съемный шов, концы которого требовалось вывести наружу. Теперь осталось послойно ушить рану и восстановить дно носового хода. Все.
За все это время, Ванька даже не дернулся. Дыхание его оставалось спокойным, а сердцебиение ровным. Сворачивая операционную, Саблин под запись диктовал, как надо ухаживать за раной и когда снимать швы. Это потребовал Агап Никитич, что являлось косвенным свидетельством скорого прощания.
