…Старостой в одной деревеньке был свой человек — Колобов. К нему и направились разведчики. Староста должен был сообщить важные сведения о продвижении немецких войск. Чтоб не привлекать внимания, Старик оставил Щуко с бойцами за деревней, а к старосте направился вдвоем с Люсей. На условный стук выглянул хозяин и шепотом сообщил:
— Гости у меня. Двое, из Брянска. Полицию приехали создавать.
В эту деревеньку приезжали уже дважды, а полицию создать не могли.
— Та-ак, — произнес Петро и сказал Люсе: — Беги за Щуко, а я с ними побалакаю.
Люся хотела возразить: не оставайся один, вместе сходим за Щуко, гости никуда не уйдут. Но по его решительному виду поняла, что отговаривать бесполезно. Старик загорелся. Он всегда загорался, когда наклевывалось опасное дело.
— Иди, иди, не бойся.
Петро припрятал в сенцах автомат, проверил пистолет и положил его в карман борчатки. Теперь он вполне мог сойти за крестьянина. Шагнул за хозяином в избу, сварливо ворча:
— Доколе за нос будешь водить, Кузьмич? Обещал машинку достать, а сам тянешь резину.
До войны Колобов ремонтировал старые швейные машинки и продавал их частным порядком. Немцы назначили его старостой, считая, что он в ссоре с Советской властью: что ни говори, а частник. Но Колобов оказался честным человеком и служил партизанам не за страх, а за совесть.
— В жисть никого не обманывал, — оправдывался староста. — Обожди трошки, жинка вернется — будет тебе машинка.
— Да у тебя никак гости, Кузьмич? — воскликнул Петро. — Может, я потом, а?
За столом в горнице сидели двое. Один солидный, в кителе из черного габардина, лицо круглое, лунообразное. Другой тощий и лысый с подслеповатыми глазами. «Гости» пили самогон, закусывали солеными огурцами и салом.
— Прошу прощеньица, господа хорошие, — сказал хозяин, — это наш, деревенский, прошу любить и жаловать, — и к Старику: — Проходи, Иваныч, сидай, тоже гостем будешь.
Солидный посмотрел на Петра презрительно, а тощий — с подозрением. Однако Петро и в самом деле сошел за деревенского мужика, и они пригласили его к столу: может, надеялись в полицию завербовать? Петро, не снимая борчатки, присел на табурет. Тощий налил ему полный стакан мутной, дурно пахнущей жидкости.
— Скудаю маленько животом, — пояснил Петро. — Не употребляю.
Но двое посмотрели на него искоса. Не похоже, что скудаешь животом, ишь, щеки налились соком. «Ну, погодите, паразиты», — зло ругнулся про себя Петро и сказал вслух:
— Разве что за компанию. Так и быть разговеюсь. Однова помирать!
