– У вас есть ровно полчаса, – резюмировал капитан.
4
Сидя в своей каюте, я старательно прокручивал в голове всевозможные коммерческие уловки. Месяца три назад, при погрузке мешков с удобрениями в польском порту Гдыня, на борту между докерами произошла драка, которую разнимала полиция. В стране что-то происходило. Нас об этом в известность не ставили, но на берег сходить не рекомендовали. Докеры ходили нервные, привычная приветливость куда-то улетучилась. Мешки считали польские тальманы, но для контроля мы поставили своих. Счет не сходился. Я сообщил об этом капитану, и мы отправили в пароходство радиограмму о происходящем. Нам письменно ответили, чтобы мы не встревали в международный конфликт. Уследить при выгрузке в Греции за местными тальманами вообще не было никакой возможности. В результате мы не досчитались двух тысяч мешков, и… получили премии за то, что грамотно и своевременно просигнализировали о происходящем начальству. Увы, в Дании все было спокойно. Датчане с итальянцами, похоже, развели нас по полной. В том, что акция была спланирована заранее, я даже не сомневался. Надо было нанести ответный удар, но как?
В дверь постучали, и в проеме нарисовалась голова Венькина.
– Игоревич, – сказал он – а вы точно стоянку еще четыре часа протяните? Трюма-то пустые. А продавец все не едет. Может, позвонить ему, сказать, что у меня сотрясение мозга и, если он не появится, мы на него телегу накатаем?
– Накатаешь тут… Да плюнь ты, в другом месте купишь, если что.
– А на хрен ж я тогда фотоаппарат этому сквалыге… То есть, я хотел сказать, крайслер уж очень классный, да и Ашот ждет. А вдруг он у кого другого купит?
– Слушай, не до тебя… шел бы ты со своим крайслером и фото… фото… фото…
– Что это с вами? – забеспокоился Венькин.
– У тебя пленка осталась?
– Какая пленка?
– Та, на которую ты снимал сегодня. Ведь ты же снимал, не для вида щелкал?
– Ну, осталась…
– Сколько времени надо, чтобы снимки отпечатать?
– Да какие снимки-то?
– Сегодняшние! Крайслер дождаться хочешь? Тогда бросай все – и иди печатать. А мне некогда.
Бросив растерянного Венькина, я выскочил на палубу. Штейн нервно вышагивал вдоль трюмов, поглядывая как докеры метлами и лопатами доскребают остатки порошка в грузовой ковш портового крана. Я остановился рядом и крикнул бригадиру докеров, что за вертикальной металлической стойкой под названием пиллерс остались незамеченными килограммов двадцать порошка.
– Не поможет, – раздраженно прокомментировал Штейн. – Вы бы им еще пакет талька из лазарета для веса подсыпали.
