Мартин спал, заложив руку за голову. Надо же! Не дождался. Она прислушалась — за дверью было тихо. Матушка ушла.
Красив, паршивец! Ни капли лишнего жира, сухие мышцы, широкий торс, крепкие бедра. Неужели она поддалась только из-за этого? Нет, было что-то еще. Желание, даже влечение, от которого просто сорвало крышу. Она жалеет? Нет, ничуть. Немного странно, что так быстро согласилась на близость. Эмилия встречалась со многими, но к телу допускала не всех. Сейчас же ей казалось, что все произошло естественно и закономерно.
— Чего стоишь? Иди ко мне. — Мартин проснулся так же неожиданно, как и уснул. Он похлопал по кровати рядом с собой. — Тебе удалось утихомирить матушку. Мне стоит тебя бояться?
Он шутил. Эмилия видела смех в его глазах. И не только смех — немного восхищения и толику обожания.
— Не думаю, — улыбнулась она в ответ. — К тому же я нажила себе врага.
Она не стала ложиться, лишь присела на краешек кровати рядом с Мартином.
— Матушка ничего тебе не сделает, ты под моей защитой.
— А Даниэль? — вырвалось у Эмилии.
— Что Даниэль? — тут же нахмурился Мартин.
— Он не будет… ну… — Эмилия замялась. — Приставать…
— А тебе хочется? — процедил Мартин, темнея.
— Вовсе нет! — возразила Эмилия. — Наоборот, я не хочу! И хочу знать, что могу рассчитывать на твою защиту, если его светлость вдруг захочет развлечений.
— Даниэль не будет тебя принуждать. С чего вообще такие мысли? — Он смотрел с подозрением.
— Так… На всякий случай.
И кто ее за язык тянул?
— А почему Даниэль герцог? — спросила Эмилия, чтобы поменять тему разговора. — Он же младше тебя?
— Он мой кузен, сын старшего брата отца. Титул выше, владения больше. Воспитывался в нашей семье после того, как его родителей убили. Тебя это интересует?
Эмилию обижал сухой тон Мартина. Как будто не он совсем недавно любил ее на этой огромной кровати. И чего такого она спросила?
— Прости, я больше не буду задавать ненужных вопросов. — Она встала и направилась к выходу.
— Куда?
— Попрошу кого-нибудь из слуг позвать моих горничных с одеждой.
— Не смей показываться слугам в таком виде.
— Но как…
— Я сам!
Сам так сам. И незачем на нее орать. Эмилия надулась и уселась на банкетке. Мартин сделал вид, что не замечает ее настроения, и лишь после того, как надел штаны и отдал необходимые распоряжения, примостился рядом.
— Ты была довольна нашей близостью.
Он не спрашивал, утверждал. Эмилия не хотела отрицать очевидное и согласно кивнула.
— Ты будешь жить в моих покоях.
