— Теперь точка! — выдавил багровый и трезвый Лева. — Теперь вставай и айда на улицу.
— Допейте винцо–то.
— Допьем, не щерься!
Лева разлил поровну в три стакана, и мальчики выдули вермут в торжественном молчании. Федя поперхнулся, и Афиноген любезно похлопал его по спине. Потом потопали на улицу.
Жаркий денек распалился еще пуще. Близкое, само себя прикоптившее солнце пекло немилосердно, плавило асфальт и слизывало краску с домов. Пахло резиновым клеем. Дождя не было третью неделю. Федулинск задыхался. Безупречно голубая косынка неба не пропускала на город ни малейшего ветерка. Одинокая дворняга с сизыми пятнами проплешин дремала на газоне, высунув из пасти алый, с беловатым налетом язык. Очумевшая зеленая муха ползла по сухому собачьему носу и не решалась взлететь. Деревья поникли и по–осеннему отливали золотом. Все, что двигалось, — двигалось как при замедленной съемке: люди, машины, звуки.
Парней на воздухе сразу разморило, и они замешкались, не зная, что предпринять. Афиноген угостил их сигаретами. Закурил один Федя.
— Для кровавого дела, — заметил Афиноген, — надо куда–нибудь скрыться с глаз людских. А вдруг вы меня покалечите или нечаянно убьете. Нет, свидетели тут ни к чему.
— Не гоношись, — посоветовал Лева. — Ты свое получишь, заработал. Потерпи еще чуток, парчушка.
Афиноген сам бывал грубым, но по отношению к себе грубостей не терпел, тем более угроз.
— За клубом есть тихое местечко. Знаете?
— Годится.
Клубом в Федулинске называли городской Дом культуры, трехэтажное здание с шикарными колоннами у входа. Фасад оригинального строения напоминал самые смелые проекты времен архитектурных излишеств — массивные под бронзу двери, карнизы с барельефами, цветные стекла, радужная облицовка межоконных пролетов, какие–то немыслимые панно, утратившие свое лицо после первого дождя, — все это должно было вызывать у федулинского жителя светлое чувство приобщения к прекрасному и навевать ему грезы, по меньшей мере о межпланетных контактах и внеземных цивилизациях. К сожалению, все деньги, отпущенные на строительство очага культуры, были ухлопаны на эти украшения, поэтому торец здания представлял совсем иную картину — глухая серая стена без окон и две водосточных трубы по краям. Поодаль — поросшее тиной и кустиками болотце, место размножения оголтелых, огромных комаров. Отсюда они вылетали по вечерам сосать кровь трудящегося люда. На месте болота прежде планировался бассейн с подземным переходом в раздевалки клуба, — и тут не потянули в смысле ассигнований. Тогда некая смелая голова предложила развести в пруду экзотических рыб, которые были завезены в специальной цистерне и выпущены в праздничной обстановке в природный аквариум. Одновременно из соседней бани провели в пруд бетонированный слив. Это не понравилось капризным тварям, и в последующие дни многие из них демонстративно покончили с собой, выбросившись на берег.
