– Может.
– Я не могу встать. Тебе придется подойти ко мне.
– Подойти к тебе, – глупо повторила Алекс, – хорошо. – Она присела на краешек узкой кровати, на которой полулежала девушка. Когда Алекс наклонилась над ней, полные губы Насти медленно растянулись в улыбке.
Но тут кто-то стал громко и настойчиво колотить в дверь – Алекс отпрянула от девушки.
– Анастасия Григорьевна! – донесся голос с той стороны. – Кое-кто хочет с вами поговорить. Это официально.
Настя с тревогой посмотрела на Алекс.
Официальное лицо. Значит, добра не жди, подумала Алекс, приоткрывая дверь. Каково же было ее изумление, когда за дверью она обнаружила знакомого шпика из «Метрополя»! Низенький толстячок с проплешиной на голове в мятом костюме. Человек из НКВД.
– Пройдемте со мной, пожалуйста, – сказал он.
* * *
Алекс затопили страх, сожаление и чувство вины. Спускаясь вслед за шпиком по грязным ступенькам, она никак не могла сосредоточиться. Неужели она подвергла семью Дьяченко смертельной опасности? Угрожало ли что-нибудь ей самой? Боже, что же она натворила?!
Энкавэдэшник подвел американку к машине, стоявшей рядом с домом.
– Садитесь, – велел он, открывая пассажирскую дверь. Алекс немного успокоилась. Во всех известных ей фильмах жертву похищения всегда заталкивали на заднее сидение машины или вообще в багажник. С тяжелым выражением лица человек из органов обошел автомобиль, сел за руль и завел двигатель. Алекс снова охватил страх.
– Кто вы такой и куда вы меня везете?
Он заговорил, глядя перед собой и не переводя взгляда на девушку.
– Не важно, кто я. Гораздо важнее, куда я вас не везу, а именно – в штаб-квартиру НКВД.
От слов «штаб-квартира НКВД» у Алекс похолодело сердце.
– Я приписана к военно-воздушным силам США, и меня будут искать, – заявила девушка. Но она блефовала.
Шпик не обратил на эту угрозу никакого внимания.
– Вы создаете проблемы, – резко произнес он. – Семья Дьяченко и без того была под подозрением из-за отца, и ваше присутствие снова разжигает это недоверие.
На мгновение Алекс лишилась дара речи. Он не собирался её арестовывать. Похоже, энкавэдэшник хотел ее урезонить. Это не укладывалось у американки в голове.
Приободрившись, она сказала тоном, граничившим с грубостью:
– Она советский герой, гордость своего полка. Почему журналисту нельзя с ней побеседовать?
– Не глупите, – рявкнул шпик. – Ваша встреча носила совсем иной характер. Это был частный визит американской гражданки в политически неблагонадежную советскую семью.
