— Боишься? — спросил он глубоким ленивым голосом.
Она проглотила ком в горле и кивнула, не в силах отвести взгляда.
Он снова поглядел на ее вспухшие искусанные губы и снова придавил ее всем телом. Его язык снова прижался к ее губам, но на этот раз касание было нежным, целительным, дразнящим, и она снова поддалась, но на этот раз без муки.
Он немного отстранился и перехватил ее взгляд. Он прочел в нем удивление и смятение. Она смотрела на него в упор и чувствовала, что ей нечем дышать. Ее сердце бешено колотилось. Впечатление было слишком сильным. Ей вдруг захотелось снова притянуть к себе его темную голову, снова ощутить вкус этих губ на своих губах, поцеловать его жадно, сильно, чтобы он снова, как только что, сдавил, стиснул, сжал ее тело. Но на этот раз в ней не было страха.
Его челюсти сомкнулись. Казалось, в глазах загорается и гаснет свет. И внезапно она поняла, что он больше не удерживает ее. Он оттолкнул ее и направился к бару. Налил себе еще один стакан виски, потом — после достаточно длительного колебания — взял коньячную рюмку, решительным движением плеснул в нее бренди и, вернувшись к двери, где она так и стояла, будто примерзнув, вложил в ее руку.
Не говоря ни слова, он схватил ее за свободную руку и повел обратно, к своему столу. Опираясь спиной о край стола, так что она очутилась прямо перед ним, он смотрел, как она нервно, маленькими глотками отхлебывает огненную янтарную жидкость.
Выпив залпом виски, он отставил в сторону сначала свой стакан, потом ее рюмку. Протянул руки, взял ее за талию и мягко привлек к себе. Он долго молча всматривался в ее раскрасневшееся лицо, и это молчание рождало хмель новых желаний.
— Не терзайся, — сказал он, и в его тоне ей послышались отзвуки ее детства. Ласковый голос Блейка, приносящий утешение в момент, когда рушился ее мир. — Приемы могут быть разные, а это был лишь один аргумент. Все прошло.
Кэтрин притворилась равнодушной, и, хотя она все еще дрожала всем телом, напряжение несколько улеглось.
— Это не очень-то похоже на извинение, — сказала она, робко взглянув на него. Бровь поползла вверх.
— Я не собираюсь извиняться. Вы сами напросились на это, мисс Кэтрин, и вам это известно.
Она покаянно вздохнула, не в силах оторвать взгляда от мощных линий его груди.
— Я знаю. Я не хотела говорить того, что сказала.
— Все, что тебе надо помнить, невинная моя девочка, — снисходительно заметил он, — сводится к тому, что словесная перепалка поднимает у мужчин давление. Сама того не сознавая, ты можешь спровоцировать их.
