– Джироламо был шпионом Совета Десяти. Он написал ложный донос на тебя, и ты был приговорен к казни. Он ночью шел к тебе, чтобы убить тебя спящим. Я крылом погасил в его руке свечу, а потом разбудил тебя. Вы дрались в темноте, и ты тяжело ранил его. Я любил Джулию, а она любила тебя. Ты бежал в Падую. А через несколько лет погиб в бою с генуэзцами. Он отомстил мне и мстит до сих пор.
– Ну хорошо, – терпеливо сказал Вася. – Допустим, что какой-то человек когда-то где-то – по-видимому, в Италии – был приговорен к казни и остался жив, потому что вы помешали убийце. Вы погасили в его руке свечу. Почему же он не зажег ее снова?
– Ты рассуждаешь, как будто пятьсот лет назад ничего не стоило купить спички в бакалейной лавке.
– А ведь он прав! – заметил Кот. – Кажется, спички появились только в девятнадцатом веке.
– У Джироламо был трут и кремень. Но пока он пытался снова зажечь свечу, ты со шпагой в руке выбежал ему навстречу.
– Молодец! – закричала Ива.
– Тогда-то Джироламо поклялся отомстить всему нашему роду. Нас убивают. Стрела поражает каждого из нас, кто произнесет его подлинное имя.
– Какой мерзавец! – с иронией сказал Кот. – На вашем месте я обратился бы в Общество защиты животных.
– Но ведь это было очень давно. Неужели он живет до сих пор? – спросил Вася.
– Он бессмертен.
– Но бессмертных людей не существует.
– Он не человек.
– Послушайте, человек он или нет, все равно необходимо отдать его под суд, – не унимался Филя. – И, кстати, не поможет ли нам обыкновенный адресный стол? Впрочем, для этого нужно знать не только имя и отчество, но год и место рождения.
Ворон с презрением посмотрел на него.
– Я рад, что ты вернулся к жизни, Лоренцо, – повторил он. – Из всех живых существ на земле лишь немногим дано это право. Минувшая жизнь прячется в сны. Сегодня ночью ты увидишь то, что я не сумел рассказать.
– Но если вы боитесь вслух произнести подлинное имя Джироламо, напишите его клювом на песке. Кто знает, может быть, мы встретимся и тогда я заставлю его расплатиться за преступления.
Ворон спрятал голову под крыло – так он поступал всегда, обдумывая важное решение.
Пьяцца, собор святого Марка, Палаццо дожей, над которым он всегда смеялся, – оно казалось ему перевернутым вверх ногами.
Венеция появилась перед его потерявшими цвет от старости плоскими глазами. Он увидел Джулию, светлую красавицу с черными глазами. Как звонко она смеялась, когда, подражая ей, он невольно коверкал слова! Он увидел Лоренцо в белой атласной маске, бродившего под балконами, где куртизанки болтали с ним, просушивая на солнце волосы, окрашенные золотистой и медной краской.
