Я слез с коня, как с трибуны. Бояре недовольно сопели – привык русский народ пьянствовать после успеха. Но я хорошо помнил несколько случаев, когда татары целиком вырубали полки только потому, что все ратники были пьяны и не оказали сопротивления.
Я отдал распоряжение о высылке дозоров на три стороны и смене караулов. Хоть и были недовольны бояре и воины, но перечить мне никто не посмел. После победы меня сочли удачливым, и авторитет мой к вечеру этого дня был значительно выше, чем утром – до битвы. Кем я был утром? Неизвестный в полку вологодский боярин, о коем многие и не слыхали. Вечером же я был уже умелым полководцем, сохранившим в сече со злым и жестоким врагом большую часть полка. А удача в эти времена значила много. Удачлив – стало быть, Бог на твоей стороне, и весть об этом в войске разнесется быстро. Еще надо было учитывать, что сводный полк, который хоть и ставили не на самые опасные участки, часто погибал в боях почти полностью – из-за плохой вооруженности, необученности, да что там – несогласованности действий отдельных бояр. Почувствовав перед боем и во время него мою твердую руку, полк подобрался и действовал согласованней и лучше. Те, кто воевал в этом полку раньше, быстро это поняли.
Когда подоспела нехитрая похлебка, все поели и подняли по чаше вина за упокой душ убиенных на поле бранном и провели благодарственный молебен Господу о победе над врагом. Поскольку все устали и вымотались, то улеглись спать. Над лагерем стоял густой храп, некоторые во сне вскрикивали – видимо, по новой переживая события боя. Я тоже быстро отрубился.
А проснулся от толчка в бок. Спросонья схватился за саблю.
– Эй, боярин, ты чего? Это же я, Федька!
Рядом со мной стоял Федька-заноза и толкал меня в плечо.
– А, что случилось?
– Утро уже, гонец за тобой приехал, ко князю требует.
– Сейчас, только лицо умою.
Я умылся, оправил на себе одежду. Пока я прихорашивался, подъехал на коне Федька, ведя моего коня в поводу. Шустер – и когда только успел?
Я передал полк Денисию, отдал распоряжения. С десятком конных ратников мы помчались к стану князя. Войска вокруг поубавилось, видимо, все разошлись по отведенным местам.
У шатра князя Одоевского мы спешились, и Федька сунул мне в руку какую-то тряпку.
– Чего ты мне суешь?
– Бунчук мурзы – я срезал с древка.
Так я и вошел в шатер – с бунчуком в руке.
– Боярин Михайлов, прибыл по вызову.
– Ну, здрав буди, боярин. Как у тебя дела?
– Да вот, повоевали вчера.
