Брендон перевел взгляд на Джона.
– Насильник с таким ростом – довольно маленьким для мужчины – идеально вписывается в профиль, который мы с тобой только что набросали.
Джон выдвинул стул для Шерри, усадил ее и сел рядом.
– Возможно, он всю жизнь старается компенсировать чем-то свой маленький рост. Вероятно, именно поэтому он и выбрал изнасилования – он всегда думал, что должен самоутвердиться с женщинами.
– Точно, – согласился Брендон. – И татуировка интересная. Находится в таком месте, что увидеть ее вы можете, если только он сам решит показать.
– Не удивлюсь, если она не единственная, – добавил Джон.
– И я тоже, – усмехнулся Брендон. – Возможно он набивает их в память о жертвах.
– Я пошлю парней по тату-салонам, пусть проверят, нет ли у них постоянных клиентов, чей приход совпадает с датами нападений. – Джон знал, что шансы на успех мизерные, но это хоть что-то.
– Я хочу поговорить с остальными потерпевшими, – сказала Шерри. – Ждать больше нельзя.
Джон положил руку на спинку ее стула и приобнял девушку.
– Ладно. Я это устрою. Но я не хочу делать это в участке. Я все еще не уверен, что маньяк не один из них.
Брендон пожал плечами:
– Любой офицер правоохранительных органов – особенно высокопоставленный или тот, кто служит давно, – может вписаться в профиль.
– Я пойду к ним домой или куда они скажут. Полагаю, так будет лучше и для них тоже, – сказал Шерри.
– Ты уверена? – заволновался Джон. Он не собирался упускать из вида то, что психика Шерри по-прежнему хрупка.
– Я справлюсь, – заверила его Шерри, и на этот раз ее голос прозвучал более уверенно, чем прежде. – Просто не дай мне уйти под воду.
– Не дам. – Он поцеловал ее в висок и пошел звонить.
Интересно, догадывается ли этот ублюдок, что, перенеся войну в дом Шерри, он разбудил в ней воина, а не трусиху? Он допустил грубейшую ошибку на очень многих уровнях. И этим своим поступком он сам себя похоронил. Теперь они точно его поймают.
Шерри сдержала свое обещание и два следующих дня провела, опрашивая женщин. Она работала с ними без устали. Смеялась с ними и плакала. К концу опроса она знала самые интимные подробности их жизни.
Теперь она чувствовала себя более комфортно – или, по меньшей мере, более уверенно, – чем при беседе с Тиной Вескотт в полицейском участке. Женщины не поведали ей ничего, что можно было нарисовать, но Шерри всегда держала под рукой свой старый добрый альбом. Она уже была готова начать рисовать, если они что-то вспомнят.
