Она завела тихо замурлыкавший двигатель и, небрежно поиграв с настройками, включила печку и чуть приглушила музыку.
– «Лунный свет»? – спросил я, а Эдит удивленно взглянула на меня.
– Ты поклонник Дебюсси?
Я лишь пожал плечами:
– Моя мама играет дома много классических произведений. Я знаю только свои любимые.
– Это и мое любимое.
– Ну надо же, – сказал я. – У нас есть что-то общее.
Я ожидал, что это ее рассмешит, но она лишь смотрела на дорогу сквозь дождь.
Рассеянно слушая знакомую мелодию, я откинулся на спинку светло-серого сиденья. Поскольку краем глаза я наблюдал за Эдит, а дождь размыл всё за окном в серо-зеленые пятна, до меня не сразу дошло, что мы едем слишком быстро. Машина двигалась настолько ровно, что я даже не чувствовал скорости, и ее выдавали лишь мелькавшие за окном дома.
– А твоя мама, какая она? – вдруг спросила Эдит.
Ее глаза цвета сливочной ириски с любопытством разглядывали меня, пока я отвечал.
– Она похожа на меня, только маленького роста. Такие же глаза, тот же цвет волос. Она экстраверт и довольно смелая. Еще она слегка эксцентричная, немного безответственная и очень непредсказуемая на кухне. Она была мне лучшим другом… – я замолчал. Разговор о ней в прошедшем времени вызывал у меня уныние.
– Сколько тебе лет, Бо? – в голосе Эдит слышалось разочарование, причину которого я не мог себе представить.
Машина остановилась, и я понял, что мы уже приехали. Дождь усилился, да так, что теперь я едва видел наш дом. Было чувство, что автомобиль погрузился в вертикальную реку.
– Семнадцать, – ответил я, немного озадаченный ее тоном.
– Ты выглядишь не на семнадцать, – сказала она, и это прозвучало как обвинение.
Я засмеялся.
– Что? – требовательно спросила Эдит.
– Мама всегда говорит, что я родился тридцатипятилетним и с каждым годом приближаюсь к среднему возрасту, – я снова засмеялся, а затем вздохнул: – Что ж, кому-то же нужно быть взрослым, – и, немного помолчав, добавил: – Ты тоже не очень-то смахиваешь на старшеклассницу.
Она поморщилась и сменила тему:
– Почему твоя мама вышла замуж за Фила?
Меня удивило, что она помнит его имя: я был уверен, что назвал его всего однажды, почти два месяца назад. Я ответил после крошечной паузы:
– Моя мама… она очень молода для своего возраста. Думаю, Фил заставляет ее чувствовать себя еще моложе. Как бы то ни было, она от него без ума… – лично я этого не понимаю, но, когда речь идет о матери, разве можно считать кого-то достаточно хорошим для нее? Наверное, такого вообще не бывает.
