– Так ты теряешь сознание при виде крови? – спросила Эдит. Похоже, это ее забавляло.
Я не ответил. Снова закрыл глаза и боролся с тошнотой, крепко сжав губы. Самое главное – чтобы меня не вырвало на нее. Остальное я переживу.
– И это даже не твоя кровь! – засмеялась она. Ее смех походил на звон колокольчиков.
– У меня слабая вазовагальная система*, – пробормотал я. – Это просто неврокардиогенный синкопе**.
Она снова рассмеялась. Судя по всему, эти длинные слова, которые я запомнил, чтобы объяснять подобные ситуации, не произвели на нее должного впечатления.
Не знаю точно, как ей удалось открыть дверь, практически неся меня на себе, но неожиданно стало тепло, за исключением тех мест, где ее тело было прижато к моему. Я жалел, что так плохо себя чувствую и не могу как следует ощутить соприкосновение наших тел. Разумеется, в нормальной обстановке я наслаждался бы этим.
– О Боже, – раздался рядом взволнованный мужской голос.
– У него неврокардиогенный синкопе, – живо объяснила Эдит.
Я открыл глаза. Мы были в приемной, и Эдит тащила меня вдоль стойки к двери в глубине комнаты. Мистер Коуп, лысеющий администратор, бежал впереди нее, чтобы помочь. Услышав страшно звучащий диагноз, он остановился.
– Мне следует позвонить в службу спасения? – выдохнул он.
– Это всего лишь обморок, – пробормотал я.
Пожилой мужчина – школьный медбрат – поднял глаза от какой-то книжки и изумленно смотрел, как Эдит втаскивает меня в комнату. Заметил ли он, как она прислонила меня к койке, а потом почти приподняла, чтобы помочь лечь? Бумажная простыня жалобно захрустела, когда Эдит повалила меня одной рукой, после чего повернулась и закинула мои ноги на виниловый матрас.
Это напомнило мне момент, когда она выдернула меня буквально из-под фургона, и от воспоминаний вновь закружилась голова.
– Они определяли группу крови на биологии, – объяснила Эдит.
Пожилой медик понимающе кивнул:
– Всегда хоть один найдется.
Эдит прикрыла рот, маскируя смех кашлем. Потом отошла и встала в дальнем углу комнаты от меня. Глаза ее взволнованно сияли.
– Просто полежи минутку, сынок, – сказал мне медбрат. – Это пройдет.
– Знаю, – пробормотал я. Головокружение уже действительно начинало проходить Вскоре тоннель вокруг укоротится и звуки снова станут нормальными.
– С тобой такое часто случается? – спросил он.
Я вздохнул:
– У меня слабая вазовагальная система.
Медбрат выглядел растерянным.
– Иногда, – сказал я ему.
Эдит снова засмеялась, не потрудившись это скрыть.
