Мысли беспорядочно кружились в растерянности. Неужели в прошлый раз мне все померещилось? Сейчас она вела себя безупречно вежливо. Нужно было что-то сказать, ведь она ждала. Но в голову не приходило ни одной нормальной реплики.
– К-как ты узнала мое имя? – запинаясь, промямлил я.
Она тихо рассмеялась:
– О, оно известно, наверное, каждому. Весь город ждал твоего прибытия.
Я нахмурился, хотя и так догадывался о чем-то в этом роде.
– Нет, – глупо уперся я, – я имею в виду, почему ты назвала меня «Бо».
Она явно смутилась:
– Разве ты предпочитаешь, чтобы тебя звали «Бофор»?
– Ни в коем случае, – сказал я. – Но Чарли – то есть мой отец – вероятно, за глаза всегда называет меня так… вот почему все здесь, похоже, знали меня под этим именем, – чем больше стараний я прилагал, чтобы объяснить, тем глупее это звучало.
– О… – видимо, она решила не продолжать этот разговор. Я смущенно отвернулся.
На мое счастье, в этот момент миссис Баннер начала урок. Пока она объясняла, в чем будет состоять сегодняшняя лабораторная работа, я попытался сосредоточиться. Препараты в коробке сложены не по порядку. Работая в паре, мы должны были рассортировать предметные стекла с клетками кончика лукового корня в соответствии с фазами митоза и правильно их подписать. Использовать учебник не разрешалось. Через двадцать минут она собиралась пройти по классу и посмотреть, кто выполнил задание.
– Начинайте! – распорядилась учительница.
– Сначала дамы, партнер? – спросила Эдит. Я взглянул на нее, улыбающуюся невероятно красивой улыбкой, с ямочками на щеках, и замер, засмотревшись, как дурак.
Она приподняла брови.
– Э… конечно, давай, – выпалил я.
Ее взгляд метнулся к красным пятнам, наверняка расцветшим у меня на лице. Ну почему моя кровь не может просто оставаться там, где ей полагается, в венах?
Быстро отвернувшись, Эдит потянула микроскоп на свою сторону стола.
На изучение первого стекла у нее ушло примерно четверть секунды… возможно, даже меньше.
– Профаза.
Она быстро сменила предметное стекло, потом замерла и посмотрела на меня.
– Или ты хочешь проверить? – с вызовом спросила Эдит.
– Э… нет, все в порядке.
Она аккуратно написала слово «Профаза» на верхней строчке нашей рабочей таблицы. Даже ее почерк был идеален, словно она посещала уроки чистописания или чего-то такого. Неужели кто-нибудь в наше время еще делает это?
Едва взглянув в микроскоп на следующий образец, она вывела в новой строке «Анафаза», так вычурно изогнув заглавную «А», будто каллиграфически заполняла приглашение на свадьбу. Мне пришлось готовить такие приглашения для маминой свадьбы. Я тогда распечатал текст на принтере, набрав его замысловатым шрифтом – и он выглядел далеко не так элегантно, как почерк Эдит.
