Я никогда прежде не жаловался на память, вот только для того, чтобы осознать и разложить по полочкам, требовалось время. В какой-то момент Степаныч осознал это и прекратил занятия.
– На сегодня хватит! – объявил он. – Отдохни до завтра.
– Давно бы так, – обрадовался я. – У меня уже мозги набекрень.
– То ли ещё будет! – «обрадовал» Степаныч.
Для ночёвки отъехали подальше от Полей Смерти. Одно увязалось за нами, но Степаныч встал у него на пути и слегка пошаманил. Со стороны это выглядело как пассы фокусника под монотонную бубнёжку. Но на Поле подействовало. Оно развернулось и побежало на ложноножках обратно.
– Не вздумай повторять, – предупредил меня Степаныч. – У тебя ещё маловато сил на это.
– Даже в мыслях не было, – заверил я. – Где ночевать будем?
– Есть у меня одно местечко. Я там частенько останавливаюсь.
– А оно с точки зрения радиации безопасно? Не хотелось бы лишнюю дозу хватануть.
Степаныч достал из-за пазухи армейскую фляжку, шершавыми пальцами открутил крышку и накапал в неё мутноватой жидкости.
– Хлебни.
Я поднёс крышку к носу, принюхался. Пахло сивухой самого низкого потреба.
– Степаныч, а может ну его на хрен?! Я самогонку не употребляю.
– Выпей. Не боись, не отравишься.
– На кой оно мне? Не поклонник я этого дела. – Я выразительно щёлкнул себя по горлу.
– Ты про радиацию говорил?
– Ну… – протянул я, вспоминая, что и впрямь закидывал удочки насчёт возможных последствий термоядерной войны.
По всему выходило, что где-то неизбежно должно «фонить», знать бы, где именно, и обходить эти места за сто километров.
– Хрен гну! Моё варево выводит радиацию из организма.
– Гонишь, – недоверчиво произнёс я.
Степанычу жаргонный смысл этого слова был неизвестен, он горделиво кивнул:
– Ага. Сам гоню. Да ты не переживай, по мозгам бьёт, но не сильно. Зато меньше шансов лучевую болезнь подхватить.
– На этом остановись поподробнее. Это где мы успели дозу хватануть?
– А ты как думаешь?!
– Блин, Степаныч! Нашел, у кого спрашивать! У меня мозги всмятку. Ничего не помню.
Наставник вздохнул:
– Издержки нашей профессии Мастера Полей. Ведь сами Поля Смерти – порождения радиации. И чем дольше ты с ними возишься, тем больше хватаешь рентген.
– Вот спасибо, отец! Порадовал, – хмыкнул я. – И когда светиться в темноте начнём?
– Надеюсь, что никогда. Если знать меру и выводить радиацию из организма…
– Вот этим? – перебил я, указав на фляжку.
– В том числе, – кивнул он. – В общем, не расстраивайся ты. Я с этими полями уже два десятка лет вожусь и, могу тебя заверить, на баб стоит как надо. Никто покуда не обижался.
