Текст инструкции, обнаруженной в контейнере, вносил некоторую ясность в версию об отравлении Ольги Серовой. Из протоколов последующих допросов знакомых Трианона стало также известно, что в присутствии некоторых из них он иногда с помощью радиоприемника принимал какие-то передачи и записывал группы цифр по пять знаков.
Он объяснял это тем, что является советским разведчиком и в порядке подготовки к очередной командировке за границу сотрудники КГБ тренируют его на канале радиосвязи, к которому он должен будет прибегнуть в экстренном случае.
Каких-либо сомнений это, как правило, не вызывало. Но совсем по-другому обстояло дело с Ольгой Серовой. Будучи женщиной умной, с широким кругозором, она, по всей вероятности, усомнилась в такого рода объяснении и заподозрила неладное. Почувствовав это, Трианон испугался, что Ольга может поделиться своими сомнениями с другими, в частности, с кем-то из уже возвратившихся в Москву бывших сотрудников резидентуры КГБ в Боготе, которых она хорошо знала. И он начал искать выход из создавшегося положения. Всю жизнь Трианон любил только себя. Поэтому его решение было однозначным: все, что мешало, должно быть устранено! Способ действий был ему подсказан американцами, которые снабдили его «спецрезервуарами» с сильно-действующим ядом. Один из них был вмонтирован в авторучку, а другой хранился в тайнике, возможно, для кого-то из тех, кто поддерживал с ним легендированные агентурные отношения и мог одним из первых что-то заподозрить. Для реализации замысла, чтобы исключить возможность подозрения, был приобретен учебник по судебной медицине для юридических вузов, по которому Трианон изучил интересующие его разделы, о чем свидетельствуют сделанные там закладки. Вскоре подвернулся и удобный случай. Заразившись от него гриппом легочной формы, свирепствовавшим тогда в Москве, заболела Ольга, проживавшая вместе с Огородником в квартире на Краснопресненской набережной и ухаживавшая за ним. По рекомендации Трианона она стала принимать те же антибиотики, которые были выписаны ему врачом, что, естественно, не могло вызвать каких-либо сомнений. Можно с большой вероятностью предположить, что он с помощью безопасной бритвы делал соскобы с ядовитой капсулы и в небольших количествах добавлял их в воду, которой Ольга запивала таблетки. Для создания алиби он фиксировал в своем дневнике количество принимаемых таблеток: «…Ольга — 3, я — 3… Ольга — 6, я — 6… Ольга — пачка, я — пачка…» Какие могут быть подозрения — все поровну!
