— Дешевых или дорогих? — не унимался Аркадий Ильич.
— Дорогих, — отчаянно крикнул Вовка.
— Правильно. Гулять, так с музыкой, — засмеялся подошедший Вася и похлопал Вовку по спине. Вовка поежился и сник. Поплелся к другу, к Митьке.
Митька был непреклонен:
— Да ты что? — возмущался он. — Тебя же купили за конфеты!
— Он рубль сунул, продавцу сказал.
— А ты верни обратно. Верни конфеты. Пусть сам жрет. Скажи, не продаюсь.
— Да я уже две конфеты съел.
— А ты все равно верни.
— Дак фонарик-то он не отдаст…
Это верно. Фонарик у Васи теперь не выудишь. Другой бы кто, может, и посочувствовал, а Вася-сельповский не из таких. Для него полежаевцы не свои, совеститься их нечего. Он всю жизнь по вербовкам проездил, а попал в Доброумовский лесопункт да и познакомился с Катей-Маланей. Теперь уж третий год живет у нее в примаках, а в Полежаеве все как чужой. За товарами съездит в район, и полдня свободен. А нет, чтобы в поле выйти и пособить колхозу — и не подумает.
С ним не знаешь в разговоре, с какого боку и подступиться. Теперь как хочешь, Вовка, крутись. Было плохо, стало еще хуже.
— Ты его припугни: мол, Неганову скажу, — посоветовал Митька.
Но в одиночку идти за фонариком у Вовки не хватало духу. Пришлось дожидаться, когда вернется с фермы Митькина мать и Митька будет свободен от брата.
— Ну что вы, ребята, — сказал Вася. — У меня зубы не терпят сладкого. Я конфеты и в рот не беру.
— Дядя Вася, я Неганову скажу, — выбросил Вовка последний козырь.
Вася осуждающе покачал головой:
— Вот дурачок. Его же спасают, а он никак не хочет понять. Ну, скажи Неганову. Я ведь у него не украл, — Вася строго посмотрел на ребят и поправился. — Не я у него украл.
Митя аж подскочил:
— Вовка тоже не воровал!
— Ну, я и не обвиняю его, потому что не знаю. Я только хочу сказать, что купил у Воронина за рублевку, что я не украл.
— Дядя Вася, так вот же конфеты… Я же принес их… Я только две штуки съел…
— Вот видишь, и съел к тому же, — сказал Вася укоряюще. — Нет, я назад не размениваюсь. Мне фонарик был нужен, я и купил.
— Так он же негановский!
— Ну, был негановский когда-то, а теперь мой. Мне он, ребята, по работе необходим. Я в разъездах бываю, мало ли где посветить потребуется. Без фонарика я как без рук.
Уговаривать его было бессмысленно.
— Вы вот что, молодые люди, — сказал Вася. — Вы о том не беспокойтесь, что я вас выдам. Сами будете молчать, так никто не узнает. Мне ведь с фонариком не в кино ходить, для поездок мне — в Полежаеве не увидят.
