«То, что я дурак и взяточник, я знаю, но я честный взяточник – со взяток плачу налоги. Но не дай бог это узнают все и король, тогда меня быстренько выпрут с моего тёплого и доходного места. Этого допустить никак нельзя», – подумал министр. И он стал нахваливать ткань и просить, чтобы ткачи сами рассказали о ней. Надо же ему было как-то описать королю ткань. Он рассказал королю, король остался доволен. Скоро весь город заговорил о чудесной ткани.
Наконец, король сам пожелал полюбоваться этой диковиной, пока она ещё не снята со станка. С целой свитой придворных и вельмож король отправился к ткачам. А обманщики, между тем, сидели и изо всех сил ткали на пустых станках.
– Превосходно, не правда ли? – сказали министры, побывавшие ранее у ткачей. – Не угодно ли полюбоваться? Какой рисунок, какие краски!
Они тыкали пальцами в пространство, наивно полагая, что среди всей свиты есть кто-нибудь умный, порядочный, честно служащий королю и отечеству. Он, конечно же, видит эту ткань.
«Что это значит? – подумал король. – Я ничего не вижу! Это ужасно! Неужели я дурак? А может быть, я плохой король и вообще не гожусь в короли? Это было бы хуже всего! Во что бы то ни стало надо показывать, что я вижу ткань». И король сказал:
– О да, это очень недурно. Молодцы.
И король одобрительно кивал головой. Королевская свита тоже ничего не видела, но после одобрения короля загалдела, наперебой расхваливая ткань и мудрого короля:
– О! Это восхитительно, потрясающе, бесподобно! – и советовали королю сшить себе из этой ткани наряд для предстоящей торжественной процессии.
Король наградил обманщиков денежной премией, пожаловал им ордена и удостоил их звания придворных ткачей.
Всю ночь накануне торжества просидели обманщики за работой, сожгли шестнадцать с половиной свечей, съели два жареных гуся и поросёнка. Они притворялись, что снимают ткань со станков и кроят её большими ножницами. А потом стали шить новое платье короля иголками без ниток.
Наконец, они объявили:
– Готово!
Утром король в сопровождении свиты пришёл за платьем.
Обманщики поднимали руки кверху, будто держали что-то, приговаривали:
– Пожалуйте, ваше величество, вот панталоны, вот камзол, а вот кафтан. Прелестный наряд! Лёгкий, как паутина. Вы даже не почувствуете, что надели его!
– Да-да. Чудесно, – говорили придворные, хотя ничего не видели.
– Соблаговолите теперь раздеться и стать вот тут, перед большим зеркалом – мы оденем вас.
Король разделся до трусов. Трусы у него были хоть и старые, но ещё почти крепкие. Правда, в паху они немного протёрлись, и сквозь дырку выглядывало королевское мужское достоинство. Но за него королю стыдно не было.
