— Документики! — Раздалось за нами.
— Ну вот.
Патруль ППС, три человека. При бронежилетах и с автоматами. Главный сержант, росту среднего, лицо скучное и плохо выбритое, водянистые глаза смотрят как сквозь нас.
Поставили пиво, достали паспорта. Менты их придирчиво изучили, едва не на просвет.
— А в чем дело, сержант? — Спросил Серега.
— Да жалоба на вас поступила… — Протянул сержант. — От гражданина. Что вы тут хулиганите, ему угрожаете. А гражданин инвалид. Нехорошо так, ребята. Вон вы какие большие, а гражданин маленький!
— Да он… — Начал было Серега, но я его перебил.
— Как угрожали? — Изумился во всю ширь лица. — Не было такого! Мы как раз сказали, что тяжело инвалидом быть. А что Серега руку поднял — так это у него кулак зачесался… Просто вот руку поднял.
— Вы, спортсмены, парни резкие уж. — Сказал сержант, возвращая документы. — Придется проехать с нами.
Вот твою мать…
— Миш, у тебя дама юрист? — Спросил Серега, умещаясь в машине.
— Да не окончила она ещё… — Потрясенно ответил Михаил.
— Это плохо…
В отделении нас сразу потащили к столу, выложить все вещи. У Михаила нашли ножик, раскладной, у Сереги изъяли початую пачку сигарет, у меня распотрошили сумку. Менты долго крутили мою тонфу.
— Так, что такое? Оружие? — Спросил тот же самый сержант. — За это статья. Два-два-восемь. Попал ты, парень!
— Какое ещё оружие? — Переспросил я. — Это палка. Тренировочный инвентарь. Вот этой машу в спортзале, а эту жму в руке. Не, не надо одну в другую вставлять, они для того не предназначены… Сломаешь, кто заплатит?
— Спортсмен, что ли? — Спросил сержант, собирая тонфу. Не прошла моя отмазка. — Так, Гришук, давай-ка понятых, будем оформлять изъятие. Остальных пока что тоже на хулиганку…
— О, знакомые все лица. — В допросную заглянуло солнце в лице Гюго фон Воленштайна. В полной форме, с погонами даже. И с кобурой на поясе. Я его поначалу даже и не узнал, стою, думаю, что этот мент на меня так таращится?
— Сереженька, ты что это к пацанам прикопался?
— Да ты чё, знаешь их, что ли? — Повернулся к нему Сереженька, тот самый, что у нас документики спрашивал. — Ты вообще что тут делаешь, а?
— А я вот мимо шел, да зашел. Голос знакомый услышал, ну как не зайти. За что ты их?
— Не твое дело! Иди куда шел! Сам разберусь!
— Сереженька, а ты что такой борзый? — Подчеркнуто спокойно сказал Гюго. И вдруг набычился. — А ну, выйдем!
— Никуда я с тобой не пойду! Я на тебя рапорт писать буду!
— А я даже ничего на тебя писать не буду. — Уведомил Сереженьку Гюго, заходя внутрь. В глазах его зажегся весьма нехороший огонек. — А я подожду, чтобы ты обоссался, обосрался, и скушаю без говна, без соли и без бумажек… Понял, ты, овца недоделанная? А ну чтоб в три минуты духу твоего тут не было! Пшел вон! — Слова свои он сопроводил легким пинком колена чуть повыше бедра Сереженьки.
