— Никто же ничего не узнает.
— Ты серьезно думаешь, что никто не узнает? — скептически спросила я.
— Конечно. Это будет наш секрет.
Вечером за ужином папа обратился к Тревису:
— Мне Альберто доложил, молодой человек, что ты держишь енота в амбаре. Это правда?
Тревис тяжело вздохнул. Он не успел подготовиться, его взяли тепленьким. Неудивительно, что Альберто все доложил папе — папа ему деньги платит.
— Ты же знаешь этих енотов. Сущие разбойники.
— Да, папа, — Тревис покорно склонил голову. — Я прошу прощения.
И тут же голову поднял — сообразил наконец:
— Бедняжка осталась сиротой и умирала с голоду, когда я ее нашел. Я никак не мог ее оставить. Клянусь, я буду за ней хорошо ухаживать. Не дам ей даже приблизиться к курятнику. Клянусь!
Отец посмотрел на маму, она глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Сколько можно обсуждать одну и ту же тему, год за годом.
— Хорошо, — неохотно согласился отец. — Но если что случится, я эту тварюгу собственноручно пристрелю и собакам скормлю. Понятно?
— Да, сэр! — Тревис улыбался до ушей, и даже отец нехотя улыбнулся в ответ: устоять против улыбки сына не было никакой возможности.
Так началась сага Бандитки. Неприятностей с ней было больше, чем с Носиком и Сойкой вместе взятыми. Безграничное любопытство и шаловливые маленькие лапки. Скорее ручки, чем лапки. Она ими открывала всё на свете. Тревис приспособил ей маленький собачий ошейник — она с ним разделалась в пять минут. Он сделал упряжку из кожаных полосок — она из нее выбралась за десять минут. Тогда он решил, что застежка должна быть на спине — туда она точно не доберется. Ну, не сразу. Он пытался водить ее на прогулку на поводке, от чего она так злилась, что подпрыгивала и рвала поводок, как пойманная на крючок рыбка, пока не выбивалась из сил. Он пытался ее соблазнить кусочками сыра. Оказалось, что есть Бандитка может всё — решительно всё, даже весьма отдаленно съедобное. Картофельные очистки, остатки от обеда, мусор, тухлые рыбьи головы — все уничтожалось в мгновение ока. Она тщательно мыла свою добычу, и такое деликатное отношение к той гадости, которую она засовывала в рот, не переставало нас изумлять.
— От того они и называются всеядными, — объяснила я. — Такие животные посередине между травоядными, которые едят только растительную пищу, и плотоядными, которые едят только мясо. Дедушка сказал, что это механизм, направленный на выживание, он позволяет таким зверям приспосабливаться к любой среде. Койоты такие же. Они могут жить практически везде.
