— Я поистине самый счастливый из людей — мои жена и дети целы и невредимы, а ведь многие потеряли близких.
Он откашлялся, с трудом выдавил из себя улыбку и произнес:
— Аминь.
«Аминь!» — нестройно подхватили мы и принялись расспрашивать отца про Галвестон. Сначала осторожно, но потом вопросы посыпались один за другим.
Папа поднял руку и сказал:
— Довольно, довольно. Старого Галвестона уже нет.
— Оставьте отца в покое, — скомандовала мама. — Сегодня больше никаких расспросов. Ламар, передай папе картофель.
Можно было ожидать, что это будет праздничная трапеза, но ничего подобного. И отец, и Гарри улыбались через силу, незнакомец, которого, как оказалось, звали доктор Прицкер, все время морщился от боли, но не забывал нахваливать маму за отлично поставленное хозяйство, чудесных (а как же иначе?) детей и разнообразное меню. Его почему-то посадили за стол рядом со мной, так что мне осталось совсем мало места. Хоть он и был похож на кузнеца, чувствовалось, что это человек образованный и культурный. Он знал, какой вилкой что есть, и не глазел на люстру, как какая-нибудь деревенщина. Но с рукой на перевязи ему было никак не справиться с ножом, и он только бестолково тыкал вилкой в отбивную. Гость вопросительно глянул на меня, и я прошептала:
— Порезать вам мясо?
Он шепнул в ответ:
— Спасибо вам огромное, юная леди.
Я совсем неплохо справилась с поставленной задачей, но тут мама внезапно заметила, что происходит, и воскликнула:
— О, простите, доктор Прицкер, Виола сейчас все сделает, я ее позову.
— Не беспокойтесь, пожалуйста. У меня уже есть прекрасная помощница, — он пристально на меня поглядел. — Благодарю покорно, мисс…?
— Кэлпурния Вирджиния Тейт.
— Рад с вами познакомиться, мисс Кэлпурния Вирджиния Тейт. Меня зовут Якоб Прицкер, и я из Галвестона. Как только кисть заживет, мы сможем, как подобает, пожать друг другу руки.
Любопытство ело меня поедом. Я знала, что мама посчитает верхом неприличия расспрашивать его о том, что случилось с рукой, так что пришлось подождать, пока она отвлечется на что-то другое. Тогда я немедленно повернулась к соседу и тихо спросила:
— Доктор Прицкер, а что случилось с вашей рукой?
— Взобрался на дерево, чтобы спастись от поднимающейся воды. А оно кишело гремучими змеями.
— Ой-ой-ой! — я не удержалась от вопля.
За столом воцарилось гробовое молчание. Все уставились на меня. Почти все — с любопытством, но одна пара глаз — кто бы мог ожидать чего другого? — с гневом.
