Я ворвалась в амбар. Тревис держал броненосца на руках. Я заорала так, что лошади в конюшне рядом вздрогнули, а кошки вообще разбежались.
— Брось его! Брось сейчас же!
Тревис недоумевающе уставился на меня.
Я протянула руку к броненосцу и тут же отдернула — не хватало еще и мне его трогать.
— Положи его, пожалуйста, дедушка сказал, что они переносят заразу.
Я ухватила броненосца через фартук — все-таки защита — и поставила на землю.
— Перестань, — запротестовал Тревис, — ему же больно. Какая еще зараза, он здоров.
Он наклонился, чтобы поднять Носика.
— Проказа, — выдохнула я.
— Что? — брат так и застыл.
— Дедушка говорит, они переносят проказу. Если ты заразишься, будешь жить в колонии и больше никогда не увидишь никого из нас.
Тревис побледнел и сделал шаг назад.
Носик обнюхивал подвернувшийся клочок сена, а мы смотрели на него, как на неразорвавшуюся бомбу. Я похлопала брата по руке.
— Не унывай. Может, Носик как раз здоров.
Тревиса била дрожь. Носик бродил по амбару и что-то вынюхивал.
— Пойди помой руки.
Брат сделал большие глаза.
— А это поможет?
— Ну конечно! — соврала я с уверенным видом.
Понятия не имею, но на всякий случай…
Мы бросились к лошадиной поилке. Я изо всех сил качала насос, а Тревис, стуча зубами, яростно оттирал руки.
Мы едва успели увидеть, как Носик скрывается в кустах на границе участка. Он всегда казался мне абсолютно равнодушным ко всему на свете. Интересно, как броненосцы вообще выживают? Я мысленно сравнивала Носика с Аяксом, папиной премированной охотничьей собакой. Любопытный пес постоянно держит под контролем территорию вокруг дома, поднимает тревогу из-за любого шороха, может учуять самый слабый запах. Такая бдительность работает на тонко настроенный механизм выживания. А вот Носику этого не хватает.
Вопрос для Дневника: может быть, Носик такой невозмутимый, потому что у него есть защитная броня? Если ты носишь на спине панцирь и можешь в любой момент спрятаться, зачем тебе обращать внимание на обстановку? Наверно, поэтому он глух и слеп к тем, кто вокруг. Или броненосцы вполне приспособлены к своему миру, просто мы, люди, к этому миру не относимся?
В сгущающихся сумерках смотрели мы Носику вслед. Тревис печально махал рукой.
— Прощай, Носик. Или Броня. Ты был моим любимым броненосцем. Надеюсь, ты не заболеешь.
Носик (или Броня) остался верен себе и нас проигнорировал.
Всю следующую неделю Тревис старательно мыл руки. Мама это заметила и обрадовалась.
— Наконец-то хоть один из моих сыновей понял, как важна гигиена, — заявила она. — Чему мы этим обязаны?
