— Ничего, — твердо заявила я.
— Сама, что ли, ешь?
— Ага.
— Позвольте не поверить. Бродягу с реки, небось, подкармливаешь? Маме твоей это не по нраву придется.
— Вот поэтому ты ей ничего не скажешь, — прозвучало немного более дерзко, чем я собиралась.
— Нечего так со мной разговаривать, мисс!
— Прости!
Я уселась рядом с Виолой и тоже принялась чистить картошку, восхищаясь, как быстро и ловко она это делает. Пока я выковыривала глазки из одной картофелины, Виола успевала почистить две. Какое-то время мы работали в молчании. Наконец я сказала:
— Это не бродяга, это кое-кто еще. Я тебе расскажу, если пообещаешь никому не говорить.
Никому — значит, и маме.
— Ничего не хочу слушать. Сама знаешь…
Я вздохнула.
— Ты совершенно права. Прости, пожалуйста.
— Что толку у меня прощения просить?
— Очень смешно. Если хочешь знать, это такой эксперимент.
— Молчи! Слышать ничего не хочу.
— Вечно все так говорят.
Я заметила, что нашей домашней кошки Идабель нет на ее обычном месте — в корзинке возле плиты. Вот почему Виола не в духе. Она всегда злится, когда ее любимая киска — постоянный друг и помощник — удирает наверх выслеживать мышь или просто понежиться на солнышке. Забота домашней кошки — держать мышей подальше от кладовой, и Идабель прекрасно с этим справляется. А зимой она не хуже грелки. Еще у нас есть дворовые кошки, они отвечают за наружные постройки и заднее крыльцо. Иногда кошки заглядывают в амбар поглазеть на броненосца, но он, естественно, не обращает на них внимания.
Картошка почищена. Уходя, я поцеловала Виолу в щеку, а она легонько шлепнула меня на прощанье.
В сумерках дедушка позвал меня в библиотеку, махнул, чтобы я устраивалась на своем обычном месте — на верблюжьем седле. В руке он держал журнал.
— Кэлпурния, тут у меня последний номер «Биологического вестника Юго-Запада». Обрати внимание на статью натуралиста из Луизианы, который заразился болезнью Хансена, просто подержав броненосца в руках. Оказывается, броненосцы могут быть переносчиками заболевания.
— Правда?
— Поэтому, если у тебя случайно оказался броненосец — пойми, я не утверждаю, что это так, — избавься от него как можно скорее.
— Да… хорошо. А что такое болезнь Хансена?
— Странное и страшное заболевание, от которого нет лекарства. Его еще называют проказой.
Я слетела со стула, как вспугнутый фазан, и выскочила из комнаты. Мысли путаются, сердце колотится — нет, нет, только не Тревис. Только не отвратительные опухоли, уродующие лицо и руки. Все избегают беспомощную жертву, бедняге приходится доживать свой век за колючей проволокой в колонии прокаженных. Немыслимо, чтобы мягкосердечного Тревиса отправили в обиталище проклятых!
