Под конец этой шумной, грохочущей канонады Русаков расслышал надрывный голос Шорникова:
— Убег, убег Сучков! Растуды его во все дышла!..
5
У Сучкова и мысли не было о побеге. Едва комендант Шорников закрыл его в своем «кубрике» — небольшом блиндажике и побежал на чей-то голос, хрястнул снаряд, и блиндажик развалился. Сучкова сильно оглушило, он все же выполз из-под обрушившегося завала. Подкатила медсанбатовская полуторка, и санитары начали грузить раненых и контуженых. А погрузив, тотчас выехали на дорогу, повезли куда-то. Ночью Сучков узнал, что везут в тыл.
— Братцы! Куда вы меня? Мне надо к майору Русакову. У меня всего царапина, — показал он на окровавленную щеку.
При восходе солнца машину остановили регулировщики:
— Куда?! Стоп! В Симферополь нельзя. Давай в обход!
Пока разбирались, куда ехать, налетели вражеские самолеты, начали бомбить. Все, кто мог ходить, передвигаться, соскочили с машины — и врассыпную. Сучков тоже побежал подальше от дороги и там, в лощине, залег под неубранный стог соломы. Особой боли он ее чувствовал, лишь в голове шумело. Зарылся в солому, глаза сомкнулись, и он уснул. Пробудился от грохота бомбежки, выглянул — над Симферополем висит огромный гриб пыли, озаренный пожаром.
К стогу подъехала подвода. Мужчина лет пятидесяти, с монгольским разрезом глаз, с широким лоснящимся лицом и с отвисшим животом, опоясанным ремешком с серебряными бляхами, затакал:
— Так, так!.. Ты кто?
— Никто! — огрызнулся Сучков, раздосадованный мыслью о том, что нет у него никаких документов и что, похоже, никто ему теперь не поверит, что бы он ни говорил.
— А я Саликов, — представился оплывший жиром толстяк. — Собрался в Керчь. У меня там сын Митя… Курсак пустой? У меня с собой еда. Везу сыну. Митя мало-мало болен. В армию не взяли. Кашляет, кровь из горла мало-мало идет. — Саликов развязал узелок с едой. — А сам я утиль собираю от Заготконторы. Зарабатываю хорошо. Кушай.
Пустой желудок просил свое. Сучков не стерпел, взял кусок хлеба и принялся за еду.
— Саликов, значит?
— Саликов, Саликов. Если не веришь, вот документ.
— Верю, товарищ Саликов.
— Молодец, молодец! Я тоже всем верю… Чего мучаешься, кушай как следует. Сытный кушанье тянет на сон. Проснешься, глядь — война кончилась…
Глаза Сучкова вновь сомкнулись, и голова опустилась на грудь. Малость поборолся, да не выдержал, уснул…
Открыл глаза — темень.
— Саликов!
— Тут, тут. Лошадка кушать дал.
— А что за гул? Опять бомбят? — спросил Сучков.
