— Восемнадцать.
— Как вымахал, все двадцать пять дашь. В отца пошел, в дядю Колю… Дядя Коля приезжал к нам в Керчь с Анюткой, клопиком таким с косичками… Мне тогда было десять лет.
— Верно! — обрадовался Сергей: до сих пор он никак не мог свыкнуться с мыслью, что перед ним родственник или знающий его семью.
Неожиданно открылась дверь — в комнату вошел Стенбек. Во рту у него дымилась сигарета. Сергей хотел было спрятать бутылку, но шеф приюта поднял руку:
— Не надо… Бог все видит… Аминь!
Не подошел, а как бы подкрался к столу. Облокотившись, с минуту молча тянул сигарету, поглядывая то на Сергея, то на Виктора.
— Братья… Великолепно!
И начал расспрашивать у Сергея о матери, отце, родственниках.
— Не помните, чем болела Анюта?
— Ветрянкой, — вспомнил Сергей.
— Так, так, — оживился Стенбек. — В каком возрасте?
— Еще до школы. Я знаю это по рассказам мамы…
— В детстве ты какой фильм смотрел?
— «Чапаев».
— Так-так. — Он вдруг поднялся, покрутил в руках пустую бутылку и, глядя на Виктора, покачал тяжелой, уже седеющей головой. — Вот так и побеседуйте. Бог все видит. Аминь!
— Вопрос можно? — вдруг спросил Виктор, до сих пор молчавший в своем полукресле.
— Разрешаю.
— Скажите, пожалуйста, который час?
— Вам пора спать! — повысил голос Стенбек. Виктор наклонился к нему и снизу подмигнул шефу:
— Осушить бы еще одну бутылочку, а, господин Стенбек?
— Вы есть испорченный человек!
— Комар муху ударил в ухо… Как в воду смотрел! — Виктор покачнулся и, чтобы не упасть, обнял Стенбека. — Радость ты моя, и вся надежда моя, и отец тоже.
И, отпустив шефа, повалился на стол. На удивление Сергея, Стенбек и на этот раз спокойно протянул:
— Очень жалею, что ты поздно… попал в мой приют. Аминь!
Остановился у двери.
— Я распоряжусь… Господин Венке поговорит с вами, Виктор.
— Ты можешь все испортить! — возмутился Сергей, когда Стенбек оказался на улице.
— Братишка, ты это видел? — помахал Виктор часами на золотой цепочке. — Я их всех обворую. Всех до единого начальника. Они нас отпустят раньше срока. Со мной ты не пропадешь. Пусть приходит Венке, я ему такой же спектакль устрою.
Он пнул ногой упавшую со стола бутылку и, качаясь, начал раздеваться.
— Комар муху ударил в ухо…
Лег в постель, но тут же вскочил и начал рассматривать простыни, одеяло:
— Барахло-то новое! Серега, ша! Деньги будут.
Он еще сидел в трусах и майке. Сергей смотрел на него со своей кровати: широкая грудь, разработаны мускулы, а лицо, шея, слегка вьющиеся волосы точь-в-точь, как у него, у самого Сергея. И глаза такие же, а голос не такой, чуть приглушен. «Пьет, наверное, много».
