В тот день, когда случилось несчастье, Александра, оказавшись выдворенной за дверь, решила не возвращаться обратно. Ну что там может быть интересного? Вот если работа в мастерской, это дело иное. А участвовать в разбирательстве по поводу обращения очередного жалобщика не хотелось категорически. О взрыве в мастерской девушка вообще узнала только наутро.
И вот тут-то у них с отцом случилась вторая серьезная ссора. Виталий Юрьевич, сильно испугавшись за дочь, в категорической форме потребовал, чтобы она прекратила свое увлечение. Да еще и посадил под домашний арест. В качестве протеста девушка напрочь отказывалась с ним общаться и даже сидеть вместе за обеденным столом…
– Как ни крути, но все указывает на то, что взорвался именно двигатель. Или ты скажешь, что и полиция участвует в заговоре? – вздернув бровь, спросил Игнатьев.
– Нет. Этого я не скажу. Папочка, прости меня, а?
– «Папочка», – передразнил он ее. – А как же тюремщик?
– Я была не права. Но и ты тоже.
– Что – я?
– Я понимаю, ты испугался за меня. Но ведь не под замок же.
– А куда? У тебя же не одна крайность, так другая.
– Может, в университет?
– Куда-а? – опешил Виталий Юрьевич.
– На механический факультет. Ну сам посуди, раз уж я получаюсь твоей наследницей, должна же я разбираться в вопросе.
– Во-первых, мои активы – это не только завод. Если ты помнишь, то по Волге и Каме у меня еще и пароходы с баржами ходят.
– Помню, конечно. Но благодаря войне твои основные активы как раз в заводе.
– А ничего, что я управляюсь с ним, сам не имея инженерного образования?
– Папулечка.
– Александра. Это неприлично, в конце концов. Ты девица. Вот где ты видела девиц, обучающихся в университете? Да еще и на механическом факультете.
– Папочка, ну пожа-алуйста!
– Тебе вообще нужно о замужестве думать.
– Неужели ты считаешь, что при моем приданом я останусь в девах? – мило улыбнулась Александра.
– Не считаю, – вынужден был признать Игнатьев.
– Правильно. А пока суд да дело, я стану постарше и порассудительнее, и меня не окрутит какое-нибудь ничтожество.
– Гхм. Никаких механических мастерских? – наконец начав сдаваться, поинтересовался Виталий Юрьевич.
– Если только у тебя на заводе.
– Никаких инженеров-изобретателей?
– Только если с твоим главным инженером.
– А папиросы?
– Все. Уже не курю. – Девушка решительно тряхнула своими каштановыми кудрями.
– Слово?
– Слово. Но только в этом, – тут же поспешила поправиться она, однако, встретив строгий взгляд отца, уточнила: – Ну разве что с твоего позволения и одобрения.
