Наташа вылезла из «Умки» и по колено провалилась в снег.
— Требуется помощь? — спросил нечеловеческий голос со спустившегося пониже вертолета.
— Сообщите по кабелю в «Сокольники» — везем раненого и больного, — ответил Иван Леонидович. — Пусть в медблоке подготовят две палаты.
С большим трудом они перенесли в свою кабину Федора Васильевича и Арамчика. Их снегоход взяли на буксир, и «Умка» понесся обратно.
Федор Васильевич, как оказалось, разбирался в медицинских браслетах. Инъекция ему полагалась раз в четыре часа, но он, взяв у Наташи ее очки, сумел наладить связь с браслетом, влез в его установки и получил добавочную.
— Я же знал, что мне скоро нацепят эту дрянь… Вот, готовился, — объяснил он, — Ванька, давай вези меня в обсерваторию.
— Ты спятил.
— В обсерваторию.
— То же самое ты увидишь у нас на мониторах.
— Нет, не то же. С Москвой я простился, теперь мне нужно солнышко… живое, понимаешь? Живое!
— От того, что ты будешь на пятнадцать метров ближе к светилу, ничего не изменится.
— Ванька, кому говорю?
— Ты сдурел.
Наташа слушала эту бестолковую беседу краем уха. Она пыталась понять, что с Арамчиком. Медицинское образование, которое она получила на полугодовых курсах, было совсем уж узкоспециальным — она знала всю технику в стоматологическом кабинете, не более того. Но приемы первой помощи ей были приблизительно знакомы.
Был ли Арамчик ранен пулей? Получил ли он удар разрядника? Поди пойми, когда на нем поверх комбинезона толстенная шуба. Наташа не могла даже докопаться до запястья, чтобы найти пульс.
— Проклятый браслет, — вдруг сказал Федор Васильевич. — Если бы я мог его снять! Арамчику нужна инъекция стимулятора, вот что! Ванька, придумай что-нибудь!
— А ты как же?
— Сейчас ему нужнее. А мне врачи другой дадут.
— Не дури, скоро приедем, нас уже ждут.
— Девушка, девушка… как он там?. — спросил Федор Иванович.
— Дышит, — ответила Наташа. — Дыхание короткое…
— Кровавой пены на губах нет?
— Нет.
— И на том спасибо. Девушка… это ведь вы с Мишкой приходили?.
— Я.
— Вы ему передайте — со мной все в порядке. Я всех увидел — и Лубянку, и Ильинку, и Покровку, и Маросейку, и Ильинку… а до Варварки не доехали… Они мои красавицы… У них не названия, у них имена… как у женщин… Варварушка… теплый дождь в мае… такой бывает только в Москве… идешь мокрый и счастливый…
Наташа толкнула Ивана Леонидовича, чтобы хоть на секунду поймать его взгляд. Старик явно заговаривался, и это было дурным знаком.
