А оно мне надо? Теперь, после объяснений Комментатора, все вроде бы прояснилось. То есть — ни черта, конечно, но почему-то стало спокойнее. В следующий раз договорим…
* * *
…В конце апреля вдруг позвонил Кинг-Конг — сам. Удивительно — никогда раньше он об мой телефон руки не марал. Был, как всегда, лаконичен: завтра сможешь? — смогу, почему нет. На следующий день я поехал в «Арбатскую находку».
— Боря, серьезный заказ, первое издание «Утопии» Томаса Мора. Лувен, тысяча пятьсот шестнадцатый. — Так, с места в карьер Климов поставил задачу, потом, подумав, добавил: — Сергей тебе объяснит, что за «Утопия», если нужно, поможет.
Уже объяснял, спасибо. Город будущего, идеальное государство — короче, муть. Поинтересовался ценой — Кинг-Конг усмехнулся: не обижу, цена хорошая, не меньше двадцати. Я кивнул — договорились. Про себя решил: что-то тут не все ровно — никогда еще Климов с ходу таких цен не называл; все больше торговался. Надо было посоветоваться с Комментатором.
Володя мне обрадовался; узкие глаза хитро щурились, почти пропадая; он здоровался, смешно сморщивая нос.
— Что, очередной заказ? — спросил он своим характерным, всегда чуть сипловатым голосом.
— Ага. «Утопия». Первое издание, пятьсот шестнадцатый. — Время от времени я вдруг начинал говорить совсем как Климов, раздражался на себя за это, тормозил и следил уже за базаром.
— Ух, ты, — неопределенно протянул Комментатор, — надо же…
— В смысле? — Я посмотрел на него вопросительно — что еще за междометия такие?
— Книга-то дорогая, — он потер пальцами подбородок. — Первое издание Мора… Если выставить на аукцион, цена может взлететь… боюсь даже предположить, Борь, — он развел руками.
— А если без аукциона — ну, как мы обычно считаем?
— Даже без аукциона — не меньше трех-четырех сотен.
— Триста долларов? — Я был разочарован; не верилось даже, что из-за такой ерунды меня Кинг-Конг вызвал, да еще сам позвонил.
Володя рассмеялся — тихо, как обычно, чуть свысока, но по-доброму. Сказал:
— Триста тысяч долларов, Боря. Или — четыреста. Возможно, больше.
Дух захватило. Цифры застряли где-то в жадной глотке — и выговорить не мог. Почти пол-лимона зеленью! За книжку!
— Володь, я выйду на минутку — перекурить надо это дело, — пробормотал я. Комментатор с готовностью поднялся:
— Пошли вместе, я магазин закрою.
На крыльце стало легче. Появились новые мысли: книжку из хранилища взять, а Климову не отдавать. Переправить за границу, например, через Володин канал — я не сомневался, что у него есть надежные люди и в поездах, и в самолетах, и на таможне… Ведь триста тысяч… Даже — бог с ним, — сто… Мор…Томас Мор… Сэр Томас Мор…
