— Но у меня вполне достойная работа! — сказала она.
— Да. Но… — Миссис Прайор слегка наклонила голову, изучающе рассматривая Камиллу. Наверное, она достаточно одобрительно отнеслась к тому, что увидела, и негромко пояснила: — Видите ли, все дело в том, что ваши работодатели — те, что работают в том отделе, — все были там, когда…
— Когда что?
— Когда убили родителей его сиятельства, — ответила миссис Прайор. — Это не ваша вина, дорогая, однако… Так пойдемте же, пожалуйста. Я отведу вас к вашему опекуну. — Она минуту помолчала. — Честно говоря, милая, он, может быть, несколько страшен лицом и, видимо, по этой причине иногда и срывается, но нельзя отрицать тот факт, что вся его жизнь пошла наперекосяк из-за тех безжалостных убийц.
Камилла едва поспевала за Эвелин.
— Подождите, пожалуйста. Я, конечно, слышала подобные пересуды. Да и весь Лондон наслышан об этом. Возможно, если бы я знала подробнее о том, что тогда случилось, я смогла бы…
Слово «помочь» так и не слетело у нее с языка, потому что в этот момент Эвелин внезапно замерла на месте и распахнула дверь. Камилла, разогнавшись, едва не уткнулась носом в ее спину. Но Эвелин заговорила так, будто и не слышала всего того, что Камилла высказывала ей на ходу.
— Пройдите, дитя. Ваш опекун здесь.
Все мысли о графе и его мерзких выходках вылетели из ее головы, пока она, мигая, вглядывалась во мрак затемненной комнаты. В камине бился огонь, и неверные тени метались по углам. Камилла почувствовала, как сердце сжалось в груди, когда она наконец отыскала взглядом фигуру человека, покоившегося на кровати. Он был недвижим.
— О боже! — Она прерывисто вдохнула и задрожала, колени ее подкосились.
Эвелин быстро обернулась и успела подхватить Камиллу под руки — иначе та осела бы на пол.
— Нет-нет, милая! Он так метался, что мы решили дать ему настойку опия. Он не умер. Впрочем, какую чепуху я несу. С ним все в порядке. Он, вероятно, еще не скоро придет в себя, но я вряд ли смогу помочь привести его в чувство. — Эвелин, казалось, потеряла присущее ей самообладание, как видно сопереживая неподдельному горю Камиллы и ужасаясь ее бурным эмоциям.
Не умер, не умер, не умер! Только эта мысль и билась в мозгу Камиллы. Остальные слова Эвелин канули в небытие, и Камилла в нашла в себе силы метнуться через всю комнату к кровати. Она склонилась над Тристаном — на лице румянец, дыхание глубокое и ровное.
Пока Камилла в нерешительности стояла над спящим, боясь прикоснуться к нему, он засопел и испустил мощный храп. Покраснев, она оглянулась на Эвелин Прайор, которая осталась ждать у двери.
