— Что там случилось? Кому это вы кричали? — спросил майор, обувая ботинки.
Это был высокий человек с крупными чертами открытого привлекательного лица, широкий в плечах, всегда подвижной и смешливый. Раздвоенный подбородок, большой острый кадык, упрямые пряди пшеничных волос, нависающих на лоб, придавали майору вид мужественного, волевого человека. Низкий горловой голос гудел, как из трубы.
Капитан Крамсков познакомился с Грибановым еще во время хасанских боев, в бухте Посьета. Он привез тогда советских представителей для переговоров с японцами: среди наших представителей был и военный переводчик лейтенант Грибанов. Бывший старшина пограничного катера Иннокентий Грибанов во время одной японской провокации получил ранение и подлежал демобилизации, но не хотел расставаться со службой в погранохране и попросился на курсы военных переводчиков. Там он проявил недюжинные способности в изучении иностранных языков и по окончании курсов был направлен в Ленинградский университет на факультет востоковедения. Закончив его с успехом, он вернулся на Дальний Восток, владея японским, китайским и английским языками. Он был назначен переводчиком одного из отделов штаба Тихоокеанского флота, а в начале Великой Отечественной войны его перевели в отдел контрразведки флота. Теперь он направлялся к месту новой службы — на Камчатку.
— Вы очень удачно оказались со мной в этом рейсе, Иннокентий Петрович, — сказал капитан. — Я пришел к вам с просьбой — помочь в переговорах с японцами. Сейчас привезли четырех на шлюпке, очевидно со шхуны, терпящей бедствие.
— О, это очень кстати, Валерий Андреевич, я давно уже не говорил с настоящим японцем.
Майор Грибанов выпрямился, — он был сейчас на голову выше капитана, — и, застегивая начищенные до блеска пуговицы кителя, заговорщицки подмигнул и усмехнулся лишь одними глазами — лучистыми, серыми.
— По секрету скажу, они мне очень нужны.
Они нашли «представителей» уже в салоне. Те жались друг к другу, как бы боясь, что займут слишком много места в этом уютном, роскошно отделанном и обставленном помещении. «Представители» выглядели изможденными, с потемневшими от голода и мучений лицами, с ввалившимися и припухшими от бессонницы глазами и впалыми щеками. За исключением одного старичка, одежда на них состояла из лохмотьев: когда-то это была солдатская форма. На головах сидели защитного цвета грязные чепчики, какие обычно носят японские солдаты. Ноги несчастных были обуты в рваные брезентовые башмаки, с толстыми деревянными подошвами, похожими скорее на колодки.
