Оника встретила второй вольный день в роли прачки дворца, когда Ильга, бесцеремонно прервав их с Ноей чтение, впихнула девушке корзину со свежей стиркой и сказала отнести его к северо-восточному флигелю.
Оставив за спиной несколько дежурных постов стражи и тропинку из белых следов, Оника изобразила испуг от «неожиданного» появления Зоревара на ее пути.
— Погоди, Рони, куда ты так торопишься? — церковник отнял корзину и, поставив на снег, отпихнул ногой.
— Ильга будет недовольна, если я не исполню поручение в срок, — Оника постаралась забрать стирку, но Зоревар преградил ей путь.
— Это было мое задание Ильге: отправить тебя с поручением к рабочим помещениям. Я хотел поговорить с тобой и решил, что сделать это вдали от остальных хорошая идея, учитывая твои напряженные отношения с другими служанками.
— Как пожелаете, господин Зоревар, — Оника послушно склонила голову.
— Опять ты за свое! Прости мое поведение, я немного переборщил с вином, и вот, обидел тебя, — раскаяние церковника было искренним и безоговорочным.
— А я всегда считала, что церковника нельзя напоить, — смилостивившись, с улыбкой сказала Оника.
— Ладно, ладно, я слишком перебрал. Так что, забыли? — Зоревар подхватил корзину и направился по свежевыпавшему снегу мимо скрученных в спираль стволов деревьев. — Есть кое-что, что беспокоит меня, и я надеялся, что ты поможешь мне.
— Я всего лишь прачка, не уверена, что от меня будет много пользы, — Оника пошла за церковником, ступая след в след, чтобы не промочить тонкие лапти.
— Да, прачка, за одним исключением: в отличие от всех остальных, ты во дворце чуть больше двух недель, а до этого жила у тракта, где проходили караваны, везущие со всех сторон не только зерно и выпивку, но и истории.
Юноша привел Онику к лужайке, где на очищенном от снега бревне лежал испускающий пар и пропитавшийся жиром сверток.
— Я теряюсь в догадках, — произнесла девушка, садясь на холодное дерево.
— Угощайся. Знаю, кухня для прислуги могла бы быть и лучше, но в этом году с урожаями беда. Солнце выжгло большую часть посевов, да ты и сама, наверное, слышала жалобы торговцев, — внутри шуршащей бумаги лежала четверка румяных пирожков. — Послушай, Рони, когда ты еще жила возле тракта, до тебя не доходили слухи о всяких монстрах? Может, трактирщики упоминали в разговоре или купцы?
— Монстрах?! Ты об отмеченных Проклятым или о полчищах крысопсов, портящих скот?
— Нет, о настоящих монстрах. Чудищах, приходящих из ниоткуда.
