– Пойдем – увидите.
В коридоре у дверей даниловского кабинета топтался Воробьев. Был он в старом ватнике и старых брюках, заправленных в кирзовые сапоги. Не похож был Валька Воробьев на того пижона, которого месяц назад встретил в ресторане на вокзале Данилов.
– Что, Валентин, в КПЗ собрался? – усмехнулся Данилов.
– А за что? – Валька нервно вытер ладони о ватник.
– А я откуда знаю. – Данилов открыл дверь. – Заходи.
Скорин, Воробьев и Никитин вошли в кабинет, и в нем сразу стало невыносимо тесно.
– А кабинет-то у вас, Иван Александрович, приличный, не то что в Москве, – нагло огляделся Воробьев.
– Это ты прав, Валя.
– Значит, вас, вроде как урку, сюда на исправление послали?
– Точно. – Данилов захохотал. И смеялся долго, до слез. Он отдышался и весело посмотрел на Воробьева. – Ты, Валя, мне помочь должен. Хочу использовать твое уникальное знание заграничного ширпотреба.
– Если есть кто-то здесь, кому лепень[11] закордонный задвинул или, к примеру, шкары[12], то я ни при чем.
– А я разве тебя обвиняю? Я как урка урку тебя прошу.
На этот раз захохотали все.
Когда отсмеялись, расселись и закурили, Данилов приказал принести вещи.
– Оцени, Валя.
Воробьев взглянул, увидел кровь:
– С мокрого сняли?
– Да.
Валька развернул вещи, помял, посмотрел на марки:
– Ну что сказать, Иван Александрович, товар привозной. Хороший. Московские пижоны за такое шмотье жизнь отдадут. Я бы и сам. Вещи из дорогих. Рубашка американская, галстук шелковый.
– Ты мне цену назови.
– Цену? Ну, пиджак я бы отдал за шестьсот… Брюки – рублей триста… Ботинки… Ну, двести пятьдесят, не больше. Галстук двести, рубашка минимум триста.
– Значит, на круг получается где-то около двух тысяч? – спросил Данилов.
– Это если хорошего фраера найдешь. Упакованного. Желательно грузина. А так – тысяча семьсот – восемьсот. Тоже хорошие башли.
– Неплохие. А скажи мне, Валя, мой всезнающий эксперт, ты же со всеми московскими пижонами знаком…
– Ну зачем же так? – Валька потупился скромно. – Всего никто не знает. Но твердую клиентуру имею.
Данилов положил на стол фотографию убитого:
– Знаешь?
Валька взял фотографию, посмотрел внимательно:
– Его мокнули?
– Его. Ну, чего молчишь?
– Знаю я его. Виктором зовут. Я у него весной две курточки с погончиками из прорезиненного шелка и пять галстуков покупал. Но для себя…
– Валя, меня твои дела не интересуют. Что знаешь об убитом?
– Знаю, что родители его за границей живут. Папаша какая-то шишка в ГУСИМЗе…
– В Главном управлении советского имущества за границей, – расшифровал буквенную сумятицу Данилов. – Где живет?
