— Еся! — забыв о том, как следует обращаться к девушке, я взяла ее за руку, в
надежде успокоить, но княжна испуганным взглядом смотрела на нас с Роландом, а
точнее, больше не ведьмака, за спиной которого красовался меч.
— Никто даже не подумал сказать ей о том, что мы придем этим вечером, —
посетовала я.
— Кто вы? — спросила девушка и внезапная дрожь охватила все ее тело. Я
навалилась на княжну, прижимая ее к кровати и чувствуя, как зелье начинает
действовать. Роланд схватил ее за ноги, не давая Есе взбрыкивать, словно
обезумевшей лошади. Несколько минут Есеслава содрогалась в моих руках, а после
затихла и успокоилась, широко открытыми глазами глядя в потолок.
— Фуф, — я сползла с кровати и осела на пол. Для своей худобы и при такой
кажущейся слабости, девушка оказалась слишком сильна, если бы не помощь
Роланда, мне было бы тяжело удержать ее, но все обошлось. Теперь, когда Еся
находилась под действием зелья, можно было начинать действовать, и Роланд не
стал терять время даром.
— Итак, насколько мы знаем, нечисть любит приходить в полночь, —
проговорил он и достал меч, — До этого времени мы должны с помощью княжны
отыскать место, где она оставила своего ребенка, — он достал из футляра какое-то
масло и стал втирать его в сталь.
— Что делать мне? — спросила я.
— Обуй ее и найди что-то теплое, чтобы можно было накинут на плечи Есе, — не
глядя на меня проговорил мужчина.
Я метнулась к шкафу с одеждой и распахнув его, увидела внизу ряд обуви.
Выбрала самые теплые сапожки и вернулась к княжне.
— Надевай! — велел он и покончив обрабатывать лезвие с легким шелестом
вернул его в ножны.
Я подняла одеяло и посмотрела на худые ноги княжны, а после начала обувать
ее, стараясь не причинить лишних неудобств, хотя и понимала, что девушка вряд ли
сможет что-то почувствовать находясь под действием этого зелья. Жаль, конечно,
что подобным образом нельзя снять блок с ее памяти, но заставить Есеславу
повторить тот путь, что она проделала перу недель назад, мы могли.
Пока я возилась с сапогами, ведьмак смотрел в окно, глядя на умирающий день.
В ставнях мелькнул прощальный солнечный луч и сумерки упали на землю,
серые, тяжелые. В доме по-прежнему было тихо, и я слышала только свое
собственное сбывшееся дыхание, пока обувала княженку.
