Сказка о Старом Адмиралтейском Якоре | страница 4
Потом прозвучала громкая команда: «Отдать якорь!». Мгновенно ослабли канаты — и он ринулся вниз. Морская пучина податливо расступилась, впуская его в свои голубые покои.
На морское дно упал он стоймя, подняв вокруг себя мутное песчаное облачко. Стайка рыбок метнулась в сторону, закачались диковинные водяные растения.
Затем канат натянулся, повалил Якорь набок, и он, скользя, стал загребать лапой мягкий песок. Позади оставалась широкая полоса, как от плуга. Якорь впервые работал. Он ощущал, как напряглись его железные мускулы, и старался, чтобы люди были довольны им. Постепенно, зарываясь глубже и глубже в дно, он добрался лапой до твердого грунта и замер. Канат наклонно уходил вверх, терялся в голубом полумраке. Золотым колеблющимся пятном стояло в вышине солнце. Большая зубастая рыба с неподвижными глазами подошла, шевеля хвостом, и, прислонившись к Якорю, замерла, что-то выжидая.
Как давно это было… Истлели те канаты, и умерли те рыбы…
Вспомнилось Старому Адмиралтейскому Якорю первое увиденное им морское сражение.
Две эскадры, как две стаи лебедей, под всеми парусами, цепочками шли друг на друга. Море легонько колыхалось, и волны баюкали солнце, и Якорь не мог знать, что произойдет вскоре, во что превратится каждый корабль, похожий на красивую белую птицу. «Александр Пересвет» шел впереди, как вожак, и рядом с ним плыло его отражение с высокими мачтами и облачно-белыми парусами. Якорь видел и себя, отраженным в воде, и другие корабли, и всю залитую солнцем морскую даль.
Вражеская эскадра окуталась облачками дыма. В ответ фрегат вздрогнул, как от удара грома. Это заговорили пушки «Пересвета». Фонтаны воды поднялись к небу у самых бортов. Звуки выстрелов и свист ядер слились в сплошной гул. И волны больше не баюкали солнце. Оно исчезло в пороховом дыму.
Трещали дубовые доски бортовой обшивки под ударами ядер, рушились мачты. Лопались и бессильно повисали паруса, будто сломанные крылья. Кричали матросы.
А пушки палили и палили, смешивая небо с морем. Одно ядро угодило в Якорь, лопнуло и рассыпалось по воде шипящими осколками. С тех пор осталась вмятина на правой лапе Якоря, как зарубка молодости.
Когда вражеская эскадра, не выдержав огня русских пушек, ушла и дым рассеялся, на фрегате «Александр Пересвет» не было мачт, он наклонился набок, словно от боли, и плыл по воле ветра и волн.
Другие корабли зацепили его канатами с обоих бортов и повели, как ведут под руки с поля боя тяжелораненого. У входа в бухту они вытолкнули его на песчаную косу, чтобы он не пошел ко дну.
