– Твою мать! – рычит он.
– О боже! Я, я такая глупая. Вы…
– Моя больная нога!
– О нет! Боже… Простите. Простите.
Миссис Вайни с Гаем уже в вестибюле, но когда Марина, опустив голову и утешая себя мыслями о смерти, хочет проскользнуть мимо мистера Вайни, он ее останавливает.
– Постой-ка.
– Простите. А, да… – Марина с огромным усилием поднимает голову. Навстречу тянется рука.
– Так ты из школы, подружка моего сына?
– Я…
– Ну еще бы. Вижу по его покрасневшей мордашке. Что ж, его можно поздравить.
Сначала, говорит Гай, они пойдут гулять. Это досадно. Миссис Вайни читает субботние газеты в комнате, которая, очевидно, предназначена для чтения субботних газет. Мистер Вайни куда-то пропал.
– Мы могли бы подождать и… вдруг он захочет поболтать с нами, – предлагает Марина.
– Еще чего, – отвечает Гай. – Мне нужно размяться.
Первым делом они идут на соседнее поле и говорят с каким-то человеком о дренажной системе, потом кормят гигантскую лошадь со слюнявыми деснами и потрескавшимися зубами размером с Маринин палец, а оттуда отправляются в холодный, синий от колокольчиков лес, каковой Марина всегда считала вымышленным конструктом, вроде Аида. Это ужасное место: темное и наверняка опасное. Деревья хороши, когда стоят по отдельности – тогда это всего лишь большие растения, – но беспокойная черная чаща наводит на мысли о Бабе-яге, воронах, охотниках и девушках, заточенных в башнях. Здесь слишком много природы: что-то мечется в темноте, вдали слышен рокот. Марина сидит на сыром пне, наблюдая за Гаем, а тот пинает гнилое дерево, а потом внезапно кладет холодную руку ей на свитер. В тот же миг у них за спиной что-то ломится сквозь кусты, и из чащи появляется рослая девочка с раздражающе мальчишеской стрижкой, одетая в джинсы цвета чернил «Куинк». Ее сопровождает огромная пятнистая гончая.
– Привет! – говорит Марина, как угодливая пастушка, которой помешал юный лорд. Что нужно делать – встать? Она хочет подняться на ноги, замечает легкую ироническую улыбку на лице незнакомки, и тут дрогнувшие колени увлекают ее, с протянутой в приветственном жесте рукой, в густую мокрую листву.
– Ты что, с ума сошла?
Минутное замешательство сопровождается скрипом, шуршанием и прерывистым собачьим сопением у самого ее паха.
– Вставай, ненормальная, – говорит Гай. – Это моя сестра Люси. Люси, это Марина.
– Привет, – говорит Люси, холодно улыбаясь, пока Марина с перепачканными коленями взбирается обратно на пень. Люси, как и она, носит свитер с треугольным вырезом, но отличие между ними разительное. Если бы только она надела темно-синий, думает Марина, а под него – блузку в широкую полоску, и старые прогулочные ботинки, и…
