– Ой!
– Что?
– Ничего, – говорит Марина, впервые осознав весь масштаб предстоящего испытания.
– Глупенькая, скажи.
– Просто… там… там на полу мертвая птица.
Тишина похожа на высосанный леденец.
– Правда? – произносит наконец миссис Вайни. – Какая?
– Дурочка, – говорит Гай. – Это же бражник. Ты так сказала, будто сюда зяблик залетел или еще кто. Поползень, ха-ха!
Марина отворачивает к окну пылающее лицо. Они проезжают мимо обчекрыженной сучковатой изгороди, лососевой фермы и странного сооружения под вывеской «Платите по совести», в котором миссис Вайни покупает горшочек бурого мармелада. Она рассказывает Гаю о племяннике миссис Кершо («Ты помнишь, уборщицы в Клюни»), которого нашли мертвым в кукурузной силосной яме.
– Господи, какой ужас! – восклицает Марина.
– Ну, ему было двадцать шесть.
Марину по-прежнему неудержимо тянет на извинения. Видя перед собой худые плечи и блестящие волосы миссис Вайни, она чувствует одновременно голод и тошноту. Что, если за обедом они будут играть в фанты, или в шарады, или в цитаты из Ноэла Кауарда?[10] Миссис Вайни красивая для матери: несмотря на хрупкость, ее можно представить на псовой охоте. Поеденный молью зеленый свитер – должно быть, кашемировый, – порван на плече. Бедняжка, думает с теплотой Марина, пока Гай рассказывает анекдот и под мамин смех стискивает ее коленку. Она обращает к затылку его матери короткую, но (ей хочется верить) действенную молитву. Боже, думает она, пусть она будет как они, пусть…
Автомобиль драматически содрогается. Марина ахает:
– Это… шину спустило?
– Дурочка, это решетка для скота, – говорит Гай.
– Я знаю, – сердито шепчет она. – Ш-ш!
Затем они въезжают на короткую подъездную дорожку и сбавляют скорость. За высоким забором стоит особняк. Миссис Вайни лихо паркуется на узком пятачке рядом с беспорядочной, кое-как прикрытой брезентом грудой бревен, битых цветочных горшков, канистр и деталей фермерских механизмов. Выбравшись из машины, Марина невольно издает вздох разочарования. Дом выглядит… современным: желтые кирпичики-лего, занавески с рюшем, остроконечные кусты и колодец, который за монетку исполняет желание.
– Как мило! – на всякий случай восклицает она, уже решив, что все это, наверное, очень стильно, просто не в том смысле, в каком она раньше думала. – Чудесная купальня для птиц!
– Дорогая, – говорит миссис Вайни, с хрустом ступая по гравию, – это дом Баркера, нашего соседа. А мы живем здесь.
Только тут Марина замечает старую стену, позеленевшую там, где протек водосточный желоб. За стеной стоит совершенно другой особняк.
