— Видишь вон те лавки? — спросила Иди, оставшись наедине с Хаосом. И показала аптеку, журнальный стенд, парикмахерскую и магазин скобяных изделий. — Я во всех успела поработать.
Ему показалось, что это прозвучало с гордостью. Он не стал выяснять, почему ей столько раз приходилось менять профессию и где она работает сейчас.
— А я не знаю, случалось ли мне когда-нибудь работать в магазине, — сказал он, чтобы хоть что-нибудь произнести.
— Должно быть, это странно, — прошептала она.
Хаос вошел вместе с ней в супермаркет. Ни одного знакомого названия на упаковках. Хаос взял коробку кукурузных хлопьев и показал Иди.
— Это кто? — Лицо на упаковке вызвало смутные воспоминания.
— Сандра Терфингтон. Помнишь? Вчера по телевизору показывали.
— Выпускает завтраки?
— Все отрасли промышленности спонсируются правительственными звездами.
Зазвучала мелодия, что-то струнное, вроде бы даже знакомое. Он спросил у Иди и получил уклончивый ответ:
— Музыка.
Они отнесли покупки к машине и уложили в багажник. На автомобильной стоянке было полно детей, но среди них не оказалось ни Рэя, ни Дэйва, ни Мелинды.
— Они не торопятся, — заметил Хаос.
— Я знаю, где они, — сказала Иди. — Пойдем, скажем, чтобы возвращались.
Хаос подчинился. Что за женщина! Как легко — до абсурдного — им было поладить друг с другом, забыть, что оба уже несколько лет не знали любви. «Почти как при эффекте Келлога, — подумал он. — Почти, но не совсем».
Дети сидели кучкой, листали комиксы под козырьком стенда, сплошь уставленного сластями и журналами. Все анонсы и цитаты на обложках посвящались телевидению и правительству, даже на таких журналах, как «Тайм», «Роллинг Стоунз» и «Плейбой», знакомых Хаосу по Шляпвилку. И никаких упоминаний о жизни за пределами Вакавилля! Рэй подергал мать за рукав и показал на комиксы в руках Дэйва: «Увлекательные приключения телезвезды Йана Кули».
— Рэй, я же говорила: не давай ему, — укоризненно сказала она. — Ты же старше, значит, должен понимать. — Она вырвала у Дэйва журнал.
— А мне можно посмотреть? — спросил Хаос.
Иди метнула сердитый взгляд.
— Ни к чему.
Они поехали домой. Мелинда на заднем сиденье, рядом с Дэйвом и Рэем, чувствовала себя, как рыба в воде. Она рассказывала малышам о Шляпвилке, о том, как жила в пустыне. Объясняла, почему телепередачи кажутся ей дурацкими («потому что в них все не по-настоящему»), обещала, что братья, когда вырастут, будут на все смотреть совсем по-другому.
Хаос видел: с мальчиками ей гораздо спокойнее. Не надо доказывать на каждом шагу, что она взрослая. Но при всей своей пылкой увлеченности Мелинда, похоже, таила обиду на Хаоса. С самого утра не заговаривала с ним и прятала глаза.
