Первое, что бросилось в глаза на месте — человеческие трупы. Большинство было одето в парусину, что обыденно как для экипажей линейных кораблей, так и для матросов торговых и пиратских судов. Однако несколько мертвецов, судя по мундирам, являлись при жизни солдатами колониальной гвардии. И среди этого месива была еще большая чертовщина — какие-то фрагменты, в большей степени напоминающие лапы гигантских крабов, толщиной эдак с крупное человеческое бедро и длинной с меня самого. Я поручил людям двигаться осторожно и быть готовыми уносить ноги на «Доминик», о чем повторяться при случае не пришлось бы. Не стыдно признаться, что обстановочка на «Варгуде» навевала жуть. Прогуливаясь по палубе, я вспоминал байки о «Летучем Голландце» и чумных кораблях, бессрочно дрейфующих по океанским течениям, когда их экипаж уже давно сгинул. У горящего квартердека было жарко как в кузне, но хилое пламя, как ни странно, не набирало мощи. Паруса далеко не холщовые, из необычной огнестойкой материи. За штурвалом — обгорелый труп, руки которого приварились к рулевому механизму. Когда я задумался, что за дьявольское пекло случилось здесь, мистер Дэрроу, третий помощник капитана, окликнул меня.
Мистер Дэрроу был исключительно лаконичным человеком, будучи родом из Новой Англии, и асом морского дела, каких немного. Его тревожный тон всегда пробирал меня до костей. Повторяюсь дословно.
— Капитан Лоутон, вы нужны в трюме.
Понимаю, что фраза сама по себе не значит ничего особенного, но уверяю Ваше Величество, что это прозвучало не лучше приглашения из Преисподней. Я достал пистолеты и нырнул в трюм, подготовленный к тому, что обнаружу там нечто, доселе невиданное.
Я ошибся.
Для тех моряков, кто всю жизнь имел дело с линейными кораблями, трюмы торговых судов казались чем-то невероятным. Вместительные и хорошо защищенные, они надежно хранили груз, превращая путешествия из Старого Света в Новый в весьма прибыльные кампании. В огромном внутреннем помещении, где царила тьма, я увидел полдюжины своих людей и еще пару вещей: поддоны с золотыми слитками, выложенными в форме пирамид Инков, и силуэт окровавленной женщины, держащей в одной руке меч, а в другой — пистолет.
Осмысливая происходящее, я понимаю, что трюм не был достаточно освещен, чтобы рассмотреть подобные детали, но клянусь жизнью, что я видел эту женщину в полумраке так же ясно, как днем. Она была на полголовы выше меня, и это при том, что я далеко не низкорослый человек. Бархатная кожа цвета кофе с молоком, волосы лишь на полтона темнее. На ней были мужские брюки и парчовый жакет, которым мог бы щегольнуть любой придворный муж. Жакет был ушит по фигуре. Глаза цвета охры и свирепый взор, львиная грациозность в чертах лица, подчеркнутая острым волевым подбородком.
