Така точно не знал, мудрость или слабость остановила его руку сегодня вечером. Он слышал, как в спальне кашляет Саммер. Она проглотила больше горячей воды из бочки, чем он предполагал, но у него не было времени делать искусственное дыхание, поскольку в её дом ломились головорезы Сиросамы. При других обстоятельствах Така отвёз бы Саммер в больницу, чтобы не допустить развития какой-нибудь лёгочной инфекции. В данной же ситуации это было бы даже лучше: если она заболеет острой формой пневмонии, тогда уже не нужно будет… убивать её самому.
Пока ситуация более-менее стабильна. Настоящая урна Хаяси недосягаема, хотя нужно выяснить, где она, и — чёрт побери! — как можно скорее. Он не представлял, насколько достоверна копия в «Сансоне». Если «Братство» решит заняться поисками урны, начнётся настоящий ад.
Проведя рукой по волосам, Така застонал. В Лондоне обязательно захотят узнать, почему он до сих пор ещё не позаботился обо всём. Как он даст им ответ, если сам его не знает? Такаши закрыл глаза, прислушиваясь к окружающим звукам. Он распознавал их, а потом выбрасывал из головы — машины за стеной пышной растительности, окружающей отель; дыхание Саммер за закрытой дверью, медленное и спокойное — значит, она уснула; шёпот ветра; размеренное биение собственного сердца. Така лежал неподвижно и слышал абсолютно всё. А потом, отбросив все мысли, позволил себе краткое мгновение передышки.
Изобел Ламбер стояла у окна в своём кабинете, наблюдая за лондонским рассветом, с сигаретой в одной руке и мобильным телефоном в другой. Начинался ещё один безрадостный, серый день, с холодным, колючим дождём, что впивается в кожу, подобно ледяным иглам. Она ненавидела январь. Но прямо сейчас мадам Ламбер ненавидела всё: свой маленький изысканный офис в Кенсингтоне, к которому она так долго стремилась… Лондон… Но больше всего — Комитет и тот выбор, который ей каждый раз приходилось делать.
Раз уж на то пошло, она также ненавидела и Питера Мэдсена. Её заместитель был дома — в постели с женой. У него есть человек, помогающий смыть зловонный запах смерти и беспощадных решений. Жена, которая, чёрт возьми, слишком много знает, но с этим ничего нельзя поделать. Если Изобел нужен Мэдсен — а он ей нужен — то придётся мириться с осведомлённостью Женевьевы Спенсер. И если уж Питер полностью доверяет своей жене, то же приходится делать и ей, потому что Питер верил на все сто очень немногим.
Мадам Ламбер повернулась, погасила сигарету и приоткрыла окно, чтобы проветрить офис, прежде чем приедет Питер. Изобел ненавидела курение, сотню раз пыталась бросить, но в такие дни, как вчера, привычка опять брала над ней верх. «Могло быть и хуже», — подумала мадам Ламбер. Люди, с которыми она когда-то начинала работать, уже или пили по-чёрному, или принимали наркотики, или же превратились в бездушных тиранов, злоупотреблявших служебными полномочиями, как Гарри Томасон. Хорошо, что её душа ещё болела. Это доказывало, что под той бесчувственной оболочкой, которую она довела до совершенства, еще оставалось хоть что-то человеческое.
