Наконец солнце касалось горизонта, и лучи его скользили по вершинам деревьев. Овраг окутывала тень, птицы продолжали петь наперебой. Тогда в одном из отверстий показывалась пестрая голова барсука и тотчас исчезала, словно зверек замечал мое присутствие. Я был уже знаком с этой его наивной хитростью и терпеливо выжидал. Через пять минут барсук совершенно спокойно выходил на маленькую терраску перед норой, садился на задние лапы и принимался старательно чистить брюхо. В том ракурсе, в котором я его видел, он напоминал лохматый шар. Движения его, забавные и смешные, были похожи на движения медвежонка. Он зарывался мордочкой в мех на пузе, неуклюже чесался лапой и так комично вскидывал пеструю головку, высматривая, не надвигается ли какая опасность, что я едва удерживался от смеха. Покончив с туалетом, он уходил вверх по оврагу. Таким же образом появлялись и исчезали и двое других.
Мне ничего не стоило их застрелить, но зверьки стали мне симпатичны, и я все откладывал охоту, решив перенести ее на осень, когда и мех у них станет гуще.
Между тем в наш город приехал необыкновенный человек. Он привез с собой два мешка змей и трехмесячного волчонка, который яростно рвался с цепи. Устроившись на квартире в доме близ реки, он отправился на ловлю змей и всякого зверья. Очевидно, он был прислан к нам какой-нибудь зообазой.
И ядовитых, и других змей он ловил с поразительной легкостью. Он просто шел туда, где могли быть змеи, каким-то особым образом свистел, и змея вылезала из своей норки. Он брал ее рукой, вырывал у нее ядовитые зубы, если это оказывалась гадюка, и спокойно клал за пазуху или запускал себе в рукав. Змеелов был маленького росточка, подвижный, с зоркими серыми глазами, всегда улыбчивый и бодрый.
Как-то я рассказал ему о своих знакомых — барсуках. Он попросил отвести его в овраг, прихватил с собой капкан, мастерски поставил его на одной из тропок и на другой день поймал молодого барсука. Посадив в мешок, он принес его к себе на квартиру и пустил в комнату, к ужасу хозяйки, которая кляла и его самого и его змей. Через две недели он позвал меня посмотреть на барсука.
Когда я вошел в маленький, чисто подметенный дворик, змеелов ждал меня, сидя на табуретке под навесом.
— Мой Петко сейчас спит, — сказал он и повел меня в комнату.
Я подумал, что Петко — это его сын, и попросил подождать, пока сын встанет.
— Не беспокойся, — отозвался он, открывая дощатую, некрашеную дверь.
